Точка падения - Бурносов Юрий Николаевич

— Всем лежать! Руки вверх!

Капитан Колхаун был не чета Макару. Он не стал устраивать показательных выступлений, сидел в бронемашине и разговаривал через вынесенные динамики. Хотя требования капитана были те же, что и у Тёмных: выдать место захоронения «черных ящиков».

— Гражданские лица могут пройти беспрепятственно, — пообещал капитан. — Так называемых сталкеров прошу разоружиться.

Никто не спешил, однако, делать ни первого, ни второго. Лежа мордой в землю, я мысленно благодарил Марину за то, что догадалась снять и спрятать «черные ящики», потому что только информация о них оставляла нас живыми. «Ящики» были своего рода «бомбой», и выпускать их из рук Колхаун и компания не желали. О месте, где зарыта означенная «бомба», знали только я, Марина и Аспирин. Капитан, в свою очередь, не представлял, кто из нас в курсе, потому не мог положить всех подряд — а вдруг тот, кто знает, как раз успеет удрать?

Ситуация была патовая, хуже, чем с Тёмными. Те хотя бы жаждали баб, а капитану Колхауну бабы были без надобности, он стоял за честь мундира и программу зачистки, на которой грели руки и отмывали деньги сотни военных и гражданских деятелей. Я прикидывал, как бы отступить без особых потерь, потому что пути вперед для нас уже явно не было, и надеялся, что пассажиры тоже понимают, что их может ждать.

Надеялся я правильно, потому что рядом со мной приподнялась на локтях Вероника Сергеевна и закричала:

— Солдаты! Дорогие солдаты! Послушайте меня, пожалуйста! Мы — пассажиры самолета, который был сбит над Зоной! Сбит военными, сбит по ошибке! Мы знаем, что ваши командиры не хотят разглашения этих сведений! Поэтому им нужны «черные ящики» и не нужны мы! С нами дети! Вы слышите меня?! Дети!! Вы же не станете стрелять в детей?!

Башня ближней к нам бронемашины немного провернулась, больше никакой реакции не последовало.

— Мужики, ваш капитан в сговоре с Тёмными! — заорал Соболь. — Они убили лейтенанта Альтобелли! Он хотел помешать Тёмным забрать пассажиров!

— Молчать! — ожили динамики. — Молч…

Что-то зашипело, звук вырубился.

Над Периметром стояла мертвая тишина, только слышно было, как плачет Ирочка. Я ее понимал — выбраться из жуткой лапы Излома и прямо возле дома угодить в такой переплет… Неожиданно люк ближней бронемашины распахнулся, из него вылез офицер. Крепкий такой дядя из комендатуры, из русских офицеров. Кажется, его фамилия была Голованов.

— Альтобелли убит? — спросил он, спрыгивая на землю.

— Лови, — крикнул в ответ Соболь и бросил жетон мертвого лейтенанта, привязанный цепочкой к камню. Голованов поймал его на лету, мельком глянул и убрал в карман.

— Сколько с вами детей и женщин?

— Трое детей, три женщины, — ответил я. Почему вылез Голованов? Почему молчит капитан?

— Не стрелять, — крикнул офицер своим и пошел к нам. Он шел не торопясь, увязая тяжелыми ботинками в рыхлом глиноземе, и остановился в полуметре от меня. Я отчетливо видел заклепки на обуви, поблескивающие в свете прожекторов. Потом прикинул, что лежать мордой вниз, когда он перекрывает линию огня, глупо, и поднялся, отряхиваясь.

— Самолет действительно сбит? — спросил Голованов.

Мой маленький отряд вслед за мной поднимался с земли. Подошла стюардесса Марина, прихромал бортмеханик.

— Сбит, — подтвердил он. — Я — член экипажа… Скорее всего ракетой. За территорией Зоны.

— «Черные ящики»…

— «Черные ящики» в надежном месте, — оборвала его Марина.

— Это наша гарантия, — добавил я. — Вы же понимаете, господин Голованов. Я даже вам ничего сейчас сказать не могу, не имею права.

— Я все прекрасно понимаю, Упырь, — кивнул офицер.

— Кстати, сюда приходил человек от Тёмных?

— Приходил.

— Видимо, он все сообщил Колхауну.

— Догадываюсь, что именно так. Если вас интересует, где он, отвечу — убит.

— На всякий случай? — подмигнул я.

— Он того заслуживал, Упырь. — Голованов поправил ремень с кобурой. — Я все рассказал? Тогда проходите, черт с вами. Под мою ответственность.

— А капитан Колхаун?

— Капитан сидит в броневике, он арестован, — хмуро произнес Голованов, представляя, наверное, как сложно будет из этой истории выпутываться. — Ну или временно отстранен от исполнения обязанностей. До последующего разбирательства.

— Вы обещаете? — спросила Вероника Сергеевна. Она тоже подошла к нам, держа за руки мальчиков.