Рай беспощадный - Каменистый Артем

Грести одной рукой не очень-то удобно, но для хорошего пловца дистанция плевая — не успел толком в воду забраться, как над головой нависла задранная кверху вязанка бамбуковых стволов — нос вражеского корабля.

Здесь пришлось вести себя еще тише — хотя куда уж более. Осторожно, по-собачьи, подгребая свободной рукой, Макс добрался до корпуса, медленно начал продвигаться вдоль правого борта. Оружие пришлось почти полностью окунуть в воду — лишь острие старался не намочить. И голову погрузил по самый нос — конструкция суденышка изобилует щелями, через которые экипаж может заметить подозрительное движение. Как назло волнения практически нет — море будто зеркало и выдать себя очень просто. Странно, но Макса это не пугало. Он даже удивлялся своим мыслям, или, точнее, почти полному их отсутствию. Идет убивать, и совершенно спокоен при этом. Человек ко всему привыкает — вот и кровь перестала волновать. Относится к этому почти как к рутинной работе. Тем более если выгорит дело с кораблем, то впереди его ждет почти верное самоубийство — в сравнении с тем, что ему предстоит, убийство пары ребят цветочки. Даже если в одиночку на это идти — все равно несравнимые вещи.

А он не один — с ним трое товарищей.

Двух недель не прошло, как он назначил Лере свидание возле школы… Быстро озверел… А куда деваться — жить в таком возрасте хочется очень уж сильно, но при этом парадокс — риск не страшит. И если для того, чтобы не умереть, надо убивать других, то что поделаешь…

Рабы сделали этот неказистый кораблик, или свободные люди — но будьте вы прокляты! Казавшийся издали крохотным он теперь тянулся бесконечно — казалось, борт никогда не закончится.

Но нет — вот и все. Обрезало проклятый борт, будто ножницами. Дальше поворот ровной кормы и там защиты от вражеских взглядов уже не будет. Если готы не спят и поглядывают в эту сторону, то пиши пропало — едва высунешься и заметят. Макс, двигаясь по миллиметру и отставляя голову в сторону, чтобы с палубы труднее было увидеть, искоса, едва глаза не вывихнув, бросил взгляд на другую сторону. Все в порядке — Муса уже на месте, так же исподтишка поглядывает.

Отлично — значит на позицию вышли. В таком деле трудно добиться синхронности, но, если татарин не затормозит, то на палубу они ворвутся одновременно.

Невдалеке послышался крик Эна:

— Эй! Там! На корабле! Я сдаюсь!

Макс замер. Ну! Давайте же!

Корпус легкого суденышка качнулся — кто-то перемещается по палубе. Если все сработало, то двигается к носу — посмотреть на источник шума. Если нет… Лучше о таком не думать, а то накаркаешь…

— Эй! Я Эн! Ваш командир кричал, что я нужен Алариху живым! Я сдаюсь! Берите меня в плен! И ради Бога — дайте хоть немного воды! Пожалуйста! Прошу вас!

Эн так жалобно это кричал, что Макс почти поверил, что он от жажды умирает. Вот ведь какой актерский талант, оказывается, пропадает.

— Стоят! Стоят рюс! Рукки ввэрх!

А это кричат уже совсем рядом — со стороны носа. Теперь мешкать нельзя: Муса на месте, значит, Олег и Геморрой уже заняли позиции под бортами — им это быстрее, да и Эн должен был их дождаться.

Вот только сейчас, выбираясь из-за укрытия, Макс начал бояться. Или что-то похожее на страх испытал — представил черного гота, притаившегося за бамбуковым бортом с деревянным мечом в руке. Сейчас кааааак врежет, и полетят в сторону осколки ракушек и ошметки скальпа некоего самоуверенного молодого человека.

Не врезал. Никто Макса не ждал — палуба была безлюдна. Опущенные рукояти весел, какие-то корзины под левым бортом, бамбуковые скамейки для гребцов, парочка примитивных лебедок для якорных канатов. И никого… Что дальше, не разглядеть — надстройка мешает. Что-то вроде каюты с парой плетеных стен и циновками-занавесками с двух сторон. Она занимает все пространство от борта до борта, так что пройти от носа к корме можно только сквозь нее.

Молча переглянувшись с Мусой Макс положил отравленный дротик на палубный настил, полез наверх. Товарищ сделал то же самое. Хотя карабкались они тихо, но легкость судовой конструкции подвела — корпус, реагируя на их тяжесть, ощутимо качнулся, чуть погрузившись кормой.

Откинув циновку, наружу выглянул гот, недоуменно уставился на парочку белых наглецов, поднимающихся на корму. Взгляд такой, будто недоволен их поведением: порядочные люди во время сиесты ведут себя приличнее. Макс, увидев, что рука врага потянулась к рукояти металлического тесака, рванул вперед, сделал длинный выпад, будто фехтовальщик рапирой. Противник отшатнулся, но недостаточно быстро — отравленное острие укололо в грудь. Гот, испуганно вскрикнув, попятился назад, но тут же едва не упал из-за толчка в спину — его напарник выскакивал наружу и, не увидев его за плотной циновкой, столкнулся. Он вряд ли понимал, что происходит — о чем-то ошарашено залепетал на незнакомом языке и, ловко увернувшись от дротика Мусы, злобно вскрикнув, бросился к борту, одновременно делая ловкий выпад копьем.