Сага Смерти: Мгла - Левицкий Андрей

— Мины… Хорошо, хорошо! — Казалось, он едва понимает мои слова. — Мины — это дело. Взрыв, смерть. Много крови. Утопить Зону в крови — вот что по-настоящему необходимо нам. Я мечтал об этом, но не только мечтал. Я старался, приближал этот миг, а они предали меня… — Голос звучал все тише, неразборчивее, последние слова слились в гнусавое бормотание, и голова Анчара опустилась на бревно. Мы с Катей переглянулись, она скривилась, постучала себя пальцем по лбу и закрыла глаза.

Анчар больше не шевелился. Хохолок наконец перестал хрустеть сухарями и утопал на передок плота. Он погасил три из пяти факелов, оставив лишь по одному спереди и сзади, где устроился Болотник. Вода плескалась, плот качался, тихо шелестели деревья на берегу — я заснул быстро.

— Ящерицы!

Я подскочил, ткнувшись головой в навес, огляделся.

— Марат, сюда, — позвал Болотник.

Кроме меня, под навесом никого не было. Рядом лежала фляга, я открыл ее, плеснул в лицо воды и сделал пару глотков. Захватив топор, полез наружу.

Стояла глухая беззвездная ночь, луна едва просвечивала сквозь черную пелену. Холодный ветер налетал порывами, полог качался на кольях и хлопал.

Горели все пять факелов, в свете их было видно, как медленно теперь плывет плот. Река стала болотом.

Покачивая топором, я шагнул к присевшему на краю Болотнику. Рядом Кирилл налегал на шест, толкая плот. На другой стороне маячила фигура Хохолка, Анчар занял позицию впереди, Катя — сзади, вместе с Алексом. Течение ослабло, глубина стала совсем небольшой. Мы плыли мимо коряг и островков болотной травы.

— Теперь осторожнее, — предупредил Командор. — И смотрите по левому борту.

— Он уже нормальный? — тихо спросил я.

Болотник не ответил, всматриваясь в воду; Кирилл, вынимая и опуская шест, так же тихо произнес:

— Нет, все равно чудной. Но ходит и разговаривает. И вроде помнит, где мы и для чего…

— Ну и где мы?

Следопыт сказал:

— Недалеко от цели. Здесь Быстрянка впадает в озеро, поэтому пока можно плыть, вода разбавляет грязь. Дальше свернем на запад, чтоб не завязнуть, вдоль берега доплывем до залива.

— Мы успеваем?

— Кажется, да. Будем на месте часа за два до Мглы, если она движется в том же темпе вдоль берега.

Рядом плеснулось. Кирилл быстро вытащил шест из воды и занес для удара.

— Этим ящера не проймешь, — сказал я, поднимая топор. — Его и пулей-то не очень испугаешь, наверное.

— Мы перепроверили все оружие, пока ты спал, — тихо сказал Кирилл. — Осталось два пистолета, у меня и Хохолка. Тесак он свой в овраге потерял. У меня пять патронов, у него три. Еще нож у Кати, два топора. У Болотника четыре костяных ножа и разряженный маузер. И все.

Длинная туша, похожая на крокодилью, появилась шагах в десяти от плота. В свете факелов тускло блестели глаза. Шкура ящера напоминала бугристую, морщинистую кору старого дерева, на спине сразу за головой начинались треугольные выросты, они тянулись до самого хвоста, длинного и мощного. Взмахом такого хвоста чудище могло не то что сбросить кого-то из нас с плота — снести всех, включая Хохолка, да еще и навес с факелами в придачу.

— Что там у вас? — позвала Катя с кормы.

— Тише, — сказал я. — Не шуми. Хохолок, Кирилл — не суйте шесты в воду.

Течение медленно тащило плот дальше, ящер оставался на прежнем месте. Он, конечно, заметил нас: толстое тело изгибалось, голова поворачивалась вслед.

— Что делать, если нападет? — прошептал Алекс, подходя к нам.

— Тебе — ничего, — отрезал я. — А я возьму факел и попробую выжечь ему глаза, а если не…

— Мина, — сказал Болотник, и я мысленно хлопнул себя ладонью по лбу.

— Кирилл, тащи. Только тихо, не топай. Принеси две… нет, лучше три.

Он передал мне шест и стал пятиться, пока не исчез из поля зрения. Мы с Болотником и Алексом наблюдали за чудовищем. Хвост дернулся, пустив волну, закачался травяной остров рядом, вода заплескалась о плот. Я осторожно наклонился, положил шест, а когда выпрямлялся, далеко в глубине болота вспух пузырь гнилостного мертвенного света.

Аномалия под названием «купол» поднялась над кривыми деревцами, высветив их черные уродливые силуэты, огромной полусферой нависла над округой, замерцала и погасла.

— Ух! — выдохнул я пораженно. Такие аномалии могут возникать только здесь, на севере, возле Могильника.