Сага Смерти: Мгла - Левицкий Андрей

Плот качнулся, две густые черные дуги поднялись позади него.

— Угольки еше слишком горячие, — сказал я. — Остынут не раньше, чем через час.

Болотник хотел ответить, раскрыл рот — и засипел. Вновь свист… где-то там, в развороченной груди, пряталась дырочка, пробитая зубом-крюком, сквозь нее воздух выходил наружу. Следопыт задыхался, тряс головой, пытаясь что-то сказать. Лицо налилось синевой. Мы склонились над ним, не зная, что делать. Рука умирающего дергалась, скребла его пояс… Рванула. Болотник показал мне склянку с чем-то белым. Толченые артефакты под названием «наст»! Я выхватил ее из судорожно сжатых пальцев, сорвал крышку и перевернул над грудью раненого. Белая жидкость, будто дымок или невесомый порошок, потекла вниз, расплываясь в воздухе, и когда коснулась плоти — грудь следопыта вскипела. Он выгнулся от невыносимой боли.

— Что ты делаешь?! — крикнула Катя, пытаясь вырвать у меня пузырек, но я оттолкнул ее с такой силой, что рыжая покатилась по бревнам.

Вещество растеклось по груди. Смешавшись с кровью, оно заклокотало, выстреливая светлыми язычками, и стало застывать, белесой коркой стянув грудь. От Болотника разошелся холодный воздух. Он опять дернулся и вдруг вздохнул — надрывно, с хрипом.

Катя сумела остановиться на краю плота, лицом к нам, одной рукой ухватилась за бревно, чтобы не свалиться в грязь, вторую вытянула перед собой. В ней был пластиковый нож. Бешеными глазами она уставились на меня.

— Ты что, не знаешь, что это?! — заорал я. Рыжая облизнула губы и приподнялась. — Толченые артефакты купола! Если у тебя брат — сталкер, то должна знать!

— Он рассказывал про наст, — ответила она, опуская нож. — Просто я не поняла…

Болотник часто и тяжело дышал, белесая корка на груди вздымалась и опускалась, в ней посверкивали морозные искры. Я огляделся. Плот миновал лежбище, бегущие в панике звери растерзали ящеров, втоптали их в дно. Большинство животных остались там же, но некоторые прорвались и плыли дальше, а из леса появлялись новые — впрочем, их было немного, гон почти закончился. Поганки исчезли, берег впереди был пуст и темен… нет, тусклые искорки поблескивают между камнями. Аномалии, исчезнувшие с приближением Мглы, оставили свои артефакты. Каменистая пустошь, лес — нигде никого, тишина, покой…

— Марат… — просипел слабый голос, и я нагнулся к Болотнику. От боли зрачки его сузились и стали как черные точки. — Глина… Там еще осталась соляная глина?..

— Осталась, — сказал я.

— Возьмите ее. Размешайте с грязью. Один к одному. Быстрее!

Я поднял голову. Кирилл с Алексом присели рядом, Анчар стоял спиной к нам и рассматривал берег. Катя, отойдя от Командора, со странным выражением поглядывала на него — то ли удивленно, то ли угрожающе.

— Катя! — позвал я. — Быстро принеси бочонок с глиной.

Хмуро покосившись на меня, она ушла к навесу.

— Как я могу помочь? — спросил Кирилл.

— Возьми пустой ящик, набери в него грязи и тащи сюда.

Он вскочил и убежал. Слабые пальцы вцепились в рубаху на плече, потянули. Мы с Алексом переглянулись, и я вновь склонился над Болотником.

— Сколько до берега? — опросил он.

— Недалеко.

— Мгла близко, чую ее. На краю леса. Надо ставить ловушку.

— Ты умираешь, — сказал я.

— Рана… плохая. Но могу выжить. Если угольки… Они делают чудеса. Главное — успеть поставить ловушку, пока… Все готово, надо только прилепить мины…

— Мы могли попасть под гон, — подошедшая Катя опустила на бревна бочонок. — На берегу дохлое зверье. Они бежали через пустошь и попадали в аномалии до того, как те гасли. А теперь тут безопасно, аномалий почти нет, звери ушли дальше. Мы между ними и Мглой.

— Но она вот-вот будет здесь, — сказал я. — И может опять послать вперед такой же импульс, как тогда…

— Нет, — прошептал Болотник. — Она ослабла. Я ощущаю по ее излучению… Мгле нужно время, чтобы собраться с силами.

Подошел Кирилл с ящиком в черных от грязи руках. Когда нагнулся, чтобы поставить его, плот сильно качнулся — наемник упал грудью на ящик и сломал его. Растерянно выругавшись, вскочил.

— Болван! — рявкнула Катя.

Передняя часть плота приподнялась — мы достигли берега. Я крикнул:

— Хохолок!

— Здеся! — Ноги забухали по палубе, и наемник встал над нами с секирой в руках. Грязь облепила его с ног до головы, на черном лице сверкали глаза.