Резец небесный (Операция «Испаньола») - Первушин Антон Иванович

– Да, – произнёс Громов недрогнувшим голосом, – мы это понимаем. Но кто сделал нас попрошайками? Кто довёл одну из самых сильных армий в мире до такого состояния, что её офицеры вынуждены побираться, лишь бы не умереть с голоду? Вы сказали, что имеете звание подполковника госбезопасности? Куда вы смотрели, подполковник, когда всяческие нувориши грабили армию и всю страну? Или вас это устраивало? Тогда к чему ваш пафос?

Маканин, не перебивая, выслушал и эту отповедь.

– Что ж, – подытожил он затем, – каков вопрос, таков и ответ. Спасибо, майор, за прямоту.

– Пожалуйста, – ответил Громов не без сарказма. – Всегда готов помочь.

– Я рад, товарищи офицеры, – продолжил Маканин как ни в чём не бывало, – что вы достаточно трезво оцениваете ситуацию. Это сейчас редкость. Большинство из тех, кто ещё вчера мог похвастаться высокими аналитическими способностями, в условиях кризиса совсем потеряли голову. Чего не скажешь о вас…

Лукашевич подумал, что вряд ли яростное высказывание Кости можно назвать «трезвой оценкой», однако заметил, что между майором и советником установилось некое взаимопонимание, словно эти двое знали какой-то секрет и вели беседу на основании этого знания. Потом Лукашевича осенило: «Да он же нас просто-напросто проверяет! Проверяет, насколько наши взгляды соответствуют его собственным… И мы… Кажется, мы выдержали проверку!»

По крайней мере, друг Костя выглядел вполне удовлетворённым.

– Что же касается вашей просьбы… – Маканин выдержал длинную паузу, в течение которой извлёк из стола сигару в золотистом футляре, вытащил её, с помощью специальной машинки обрезал кончики. – Что касается вашей просьбы, то сейчас, немедленно, я вряд ли чем-нибудь смогу вам помочь.

– Мы и не ждём немедленного ответа, – вставил словечко вежливый Громов. – Но настаиваем на том, чтобы этот вопрос был решён в самое ближайшее время.

– Я это понял, – сказал Маканин; он повозился с зажигалкой, раскуривая свою чудовищную сигару. – И мы решим его в самое ближайшее время. Однако вы должны помнить, что сейчас не только вам тяжело. Обвал рубля, приостановка банковских операций, ажиотаж на биржах ударили не только по нашим финансовым воротилам, но и по малоимущим слоям. Ситуация крайне сложная, администрация завалена просьбами, воззваниями, обращениями. Ваша проблема – лишь ещё одна в ряду многих. И не самая первоочерёдная.

– Но вы не должны забывать, что мы представляем боевую часть. Если у нас начнётся голод, я как командир части не могу гарантировать соблюдения воинской дисциплины, – Громов не давал себя ни запутать, ни разжалобить.

Маканин пыхнул сигарой.

– Да, – сказал он. – Голодная боевая часть – это не только ваша проблема. Это и наша проблема. Однако чтобы принять решение, администрация должна сначала убедиться в серьёзности вашего положения.

– Инспекция? – вскинулся Громов.

– Если это возможно…

– Возможно. И мы будем рады принять комиссию. Единственное ограничение – это допуск. Наша часть – это режимный объект.

Маканин покивал:

– Разумеется, все те, кто войдёт в комиссию, будут иметь соответствующий допуск.

– Тогда я не вижу никаких препятствий для проведения инспекции, – сказал Громов. – Когда вас ждать?

– Думаю, мы навестим вас… – советник полистал настольный календарь, – в пятницу. То есть через три дня. Устроит?

– Вполне.

Маканин вдруг улыбнулся:

– И не вздумайте газоны красить. Наводить «потёмкинскую деревню» не в ваших интересах.

– А у нас нет газонов, – с такой же широкой улыбкой отвечал ему Громов. – Только камень и мох.

На этом они закончили беседу и распрощались с советником Маканиным. Выходя из здания администрации и спускаясь уже по парадной лестнице, Лукашевич наконец-то собрался спросить у Громова:

– Ну и как ты считаешь, Костя, поможет он нам?

– Мне кажется, он ещё не решил…

– В каком смысле? – заволновался Стуколин, вполне уже удовлетворённый тем, чего в ходе переговоров с Маканиным удалось достигнуть.

– У меня сложилось впечатление, что этот Лев Максимович присматривался к нам, – пояснил свою мысль майор. – Может быть, у него есть какие-то идеи на наш счёт. Может быть, никаких идей у него нет. Не знаю. Но он явно хотел убедиться, что мы те люди, за которых себя выдаём…

– Во-во, – подтвердил Лукашевич, – совершенно точно. Мне тоже так показалось.

– Чего-то вы мудрите, ребята, – сказал Стуколин. – За кого же мы можем себя выдавать? Не бомжи ведь с улицы пришли?