Враг невидим - Федотова Юлия

Мистер Коулман поступал иначе – объявлял подъём, выстраивал воспитанников в шеренгу и командовал «шаг вперёд». Его в школе побаивались, поэтому слушались беспрекословно.

Бедному же майору Анстетту ни тот, ни другой способ не подходил. Но не потому, что облик его был совсем не таким диковинным, как у феи, и никакого любопытства у детей не вы зывал. И не потому, что боялись его меньше, чем сурового школьного смотрителя. Просто он физически не мог перевести на ту сторонудесяток человек сразу. Ему требовалось каждого взять за руку, с каждым сделать шаг туда,потом вернуться за следующим… А у оставшихся в это время неизбежно возникали лишние вопросы, кое-кто даже прятался под кроватью или пы тался бежать, колотился в предусмотрительно запертую дверь. Конечно, их тоже мож но было понять: когда у тебя на глазах, один за другим, бесследно исчезают соседи по комнате, в голову невольно лезут дурные мысли и страхи. Только кому от этого понимания легче?

Фея тоже была недовольна. Жестоко держать несчастных детей взаперти, считала она. По нятно, что снаружи, вне школьных стен их подстерегает смертельная опасность, но внутри-то пусть бы побегали, что за беда?

– Смеёшься, крошка? – возразила Агата. – Дети сильно взбудоражены, нам с мистером Коулманом вдвоём за такой оравой не углядеть. Хочешь, чтобы они разнесли всю школу?

– Вот именно! – горячо поддержал Веттели. – Ведь они, упасите добрые боги, могут сломать авокадо! Хочешь, чтобы меня сжил со света Кит Мармадюк Харрис?

– Всю не разнесут. Сторона-то другая! – возразила ведьме Гвиневра, отчего-то игнорируя и грозного Мармадюка, и его любимое растение. – На неё проецируется только половина вашей обстановки.

– Ну, значит, разнесут половину. Да ещё увязнет кто-нибудь в зеркалах, вызволяй потом. Сама же знаешь, как оно бывает.

– Ты на что намекаешь? Это не я, это моя бабушка… – возмущённо начала Гвиневра, но перебила сама себя, озарённая новой идеей. – Интересно, что ваши пленники станут делать, если у них возникнет нужда?

– Какая? – машинально переспросил Веттели, на мгновение потерявший нить разговора – его отвлекло некрупное серенькое существо, разложившее прямо на полу посередь коридора пасьянс «гарем султана» и увлечённо ползающее над ним, задрав кверху мохнатый упитанный зад.

– Великая либо малая, – растолковала фея, ухмыляясь.

– В кладовой есть вёдра, пустые банки для солений, цветочные кашпо и несколько больших парадных ваз, – заметил смотритель, дотоле в спор не вступавший. – Как-нибудь наберётся по одной ёмкости на спальню. Я позднее разнесу.

Ему тоже отчаянно не хотелось, чтобы дети без присмотра шастали по изнанке Гринторпской школы, ради этого он готов был пойти на жертвы. Обычно к парадным вазам, выставляемым в зале по поводу больших торжеств, воспитанникам не дозволялось даже приближаться, не то что их, скажем так, осквернять.

– Для меня долго оставалось загадкой, отчего большинство человеческих детенышей склонно ненавидеть свою школу, – изрекла Гвиневра с укором. – Теперь я, кажется, начинаю понимать. Если бы кто-то на несколько часов запер в четырёх стенах МЕНЯ… Э-э! Берти, а ты куда собрался? – вдруг заволновалась она.

– На свою сторону, к Эмили. Чего она там одна?

– Не ходи, – фея влетела и повисла прямо у него перед носом, будто желая заступить путь. – Не смей!

– С какой стати? – искренне удивился Веттели.

– Тебе может грозить опасность!

– Какая?!

Гвиневра упёрла руки в боки.

– Что-то ты сегодня плоховато соображаешь, радость моя. На кого, скажи на милость, охотится этот ваш маниакальный убийца? – спросила она, и сама ответила на свой вопрос. – Он охотится на молодых людей. И кто, по-твоему, окажется самым молодым человеком в школе по сле того, как вы спровадили на нашу сторонувсех ваших учеников?

– Но я же не ученик, – возразил Веттели, только чтобы её успокоить; на самом деле опасность была вполне реальной. – Я… – он хотел сказать «я учитель», но как-то язык не повернулся. Нет, не воспринимал себя майор Анстетт в учительском качестве, и, пожалуй, правильно делал. – Я уже давно взрослый человек.

– Ты слишком хорошо сохранился! – бросила ему фея, а себе под нос пробурчала: «Давно взрослый, скажите пожалуйста! А сам из мантии не вылезает, чтобы с учениками не путали! Между прочим, идиотик рассыльный тоже был взрослым человеком! Да как бы ещё не постарше тебя.