Зона Тьмы. 1000 рентген в час - Рыбаков Артем

* * *

До «Тахи» я дошёл минут за десять, хорошо, что загонщики шли сторожко и не торопились, резонно опасаясь подлян с моей стороны. Машина выглядела так, будто стоит здесь с проклятого двенадцатого года, что, скорее всего, не соответствует действительности — я думаю, наши её специально передвинули, закрыв вход в коллектор. Занырнув в приоткрытую заднюю дверь, висящую на одной нижней петле, я пролез в багажник. «Просторно тут у вас, граждане!» Передние сиденья, впрочем, как и задние, кто-то давно спёр, так что внутри можно если не в футбол, то в настольный теннис играть. Или бильярд. Причём изнутри машина выглядела совершенно по-другому, нежели снаружи, там — горелый изржавленный металл, внутри же — можно даже сказать, что ухоженная. Не удивлюсь, если выяснится, что наши ребята специально обработали кузов снаружи паяльными лампами для имитации последствий пожара. Да и дверь оторвали, скорее всего, специально. «Так, где же вход?» — спрашиваю сам себя. Грязное ковровое покрытие больше похоже на утоптанную землю, чем на продукт рук человеческих. Хотя… «Не думаю, что наши здесь что-нибудь чрезмерно хитрое сделали…» И, достав нож, я воткнул его острие в чуть заметную щель у самой стенки. Подцепив большую квадратную панель, открыл люк. Снизу повеяло затхлостью. Как из старого, давно заброшенного погреба. А вот и обещанные «инструменты» — в нише, образованной днищем автомобиля и поверхностью земли, я заметил продолговатый свёрток. Но вначале надо спрятаться!

Спустившись на несколько ступенек по деревянной лестнице, я закрыл за собой крышку люка и достал из кармана фонарик с генератором. Есть у меня, конечно, и на батарейках, но сейчас не тот случай. Несколько нажатий на рычаг, и в тусклом свете я могу осмотреться получше.

Ниша достаточно велика для того, чтобы в ней могли вполне комфортно лечь человека три, не меньше. Вон, в дальнем углу даже скатка ковролина лежит на такой случай. А это что у нас тут поблёскивает? Антенный кабель! Точнее, блеснул в луче света разъём, он из нержавейки сделан, а сам кабель и не заметишь. С уверенностью могу сказать, что он на вершину какого-нибудь дерева неподалёку выведен. Всё знакомо — сам немало похожих нычек строил. Для нас, Следопытов, это важно. И непогоду переждать, и подхарчиться, а то и засаду устроить. Без гранат меня, к примеру, отсюда выкурить будет довольно сложно, что сверху, что снизу. А Следопыт может подмогу вызвать. Хоть и шалит связь, и рации редки, но «птенцу», два года «по тропе» походившему и выжившему при этом, рация в торжественной обстановке вручается. У меня их так вообще шесть штук имеется. Да и у остальных «стариков» вряд ли меньше. А на стационарных «приютах» и сканеры стоят, и серьёзные базовые станции есть. Это ведь для посторонних мы — перекати-поле, бродяги, с мародёрства живущие, а на самом деле мы для нашей общины и армия, и разведка с контрразведкой, и полиция. Кстати, те люди, что в окрестных государствах, так сказать, у кормила стоят, об этом прекрасно знают и к нам с должным уважением относятся. В свете чего кривой заход псевдо-Дуба представляется мне более чем интересным. Можно, конечно, списать это на бандитскую отмороженность, но все мало-мальски серьёзные банды в радиусе восьми сотен километров так себя вести бы не стали. Тем более на нашей официальной, всеми признанной территории. То есть эти откуда-то издалека приехали. Но этому противоречит их слишком хорошая информированность.

«Насколько я помню, по последним данным, Дуб, настоящий, конечно, базу где-то под Калязином имел. Если точнее — то между Кашином и Калязином. А это — почти полторы сотни километров от нас. — Я достал из кармана карту-пятивёрстку. — То есть его можно считать близким соседом, на подобную глупость никогда бы не решившимся. Остается, пожалуй, одно — кто-то из далёкого далека прихлопнул Дуба, предварительно хорошо его порасспросив, причём „прихлопнул“ не обязательно физически. Вполне может быть, что Михаил Поддубный сидит сейчас в собственном погребе на короткой цепи и иногда консультирует своих пленителей. А пришлые используют знакомое многим имя как прикрытие для непонятных мне пока дел. Но дела явно нешуточные, иначе меня дядя Виталий так бы не накачивал перед этим походом. Хотя я его понимаю, по слухам, за последние три месяца, то есть с мая, пропало или было убито восемь Следопытов, с Дубом дело имевших. Следовательно, что? Можно предположить, что кто-то зачищает тех из наших, кто его в лицо знает. Никому, и главе нашему, это в голову, кстати, не пришло. Хотя откуда мне знать, что там у Виталия Андреевича в голове! Вполне возможно, что и пришло, только он мне не сказал…»