СМЕРШ «попаданцев». «Зачистка» истории - Конторович Александр Сергеевич

Среди попаданцев не испытывал проблем только Курбаши, которому жены сшили роскошный костюмчик из кожи и джинсы, украшенный традиционными племенными узорами, плетеными волосами со скальпов и бисерным вампумом на правом бедре. Впрочем, рисунок вампума был исключительно артефактный — эмблема ВДВ в обрамлении из медвежьих клыков. Андрей твердо решил выдерживать линию дикаря-язычника, видать Мани из «Братства волка» ему очень по душе пришелся. Хотя уж мне-то про дикарей нечего трындеть, у самого две дюжины скальпов висят дома, и в багаже связочка есть, для психологического воздействия на некоторых… Народ темный, голливудскими ужастиками не тренирован, НТВ не смотрели, так что способ действует.

Мы со Змеем нашили лампасы, прикрутили золотые шпалы к петлицам (гулять так гулять), а Гарму Коты сделали роскошный шипастый ошейник с серебряными бляхами. Уставной стетсон Котов украсили имперской «шестеренкой», опять-таки из серебра. Строевой смотр прошел без замечаний — всерьез докапываться до внешнего вида военнослужащих, как это принято у начальников всех степеней, не было моральных сил. Ржать хотелось, глядя на строй расфуфыренных бойцов.

Отсалютовав форту холостым, «Нормандия» бросила якорь в полумиле от берега. Не будем же мы тыркаться в поисках парковки. Ждем лоцмана. Тот не заставил себя ожидать — не так часто в блокированный порт вламываются суда под американским флагом. Каботажники и рыбаки не в счет. Но если комитет по встрече думает, что мы причалим да начнем портовые сборы платить, то фиг они угадали. Чем славятся американцы в нашем мире? Наглостью и абсолютной уверенностью, что США — пуп земли. Здесь такой стереотип еще не существует, но кто мешает его создать?

— Шлюпку на воду, эскорт — в шлюпку!

Пятеро спецов, пять «раков» в броне, пять Котов. Как раз подходящее количество и состав, чтоб и выглядеть солидно, и при случае пройти насквозь любое местное воинство. Ну не развернут же господа революционеры пару батальонов прямо в порту ради нашей встречи? А все, что меньше, рассеянное по узким улочкам, не проблема ни разу. Хотя доводить до конфликта нельзя, и мы будем избегать его всеми силами — только хрен знает, что в голове у этих идейных, за-ради всеобщего счастья они своих резали только в путь, а уж посторонних-залетных…

Правда, я прикроюсь хорошими бумагами, посмотрим, как тут действует бюрократическая традиция: недеяние лучше деяния.

Пирс приближается, на нем толпится куча зевак и какой-то пузатый франт в окружении группы солдат с республиканскими кокардами. Развешивайте уши, ребята, к вам едет высококачественная лапша. Толчок бортом, и пока парни швартуют, я почти изящно запрыгиваю на скользкие мостки. Похоже, в прилив их заливает, главное — не навернуться на радость зрителям. Выходим на пирс, за моей спиной строится колонна эскорта с карабинами «на караул», переводчик слева-сзади готовится страховать мой неважный французский. Нужен, но идее, знаменосец, но я так не хочу идти под штатовским «матрасом». А под красным — нельзя. Вдох-выдох. Три строевых шага.

— Добрый день, господа. Добровольческий отряд народа Америки (и ведь не вру! почти) прибыл для службы суверену Французской Республики. За вашу и нашу Свободу! — и уже тише. — Где я могу найти старшего воинского начальника этого города?

Толпа зевак взорвалась восторженными воплями, а вот чиновник стал похож на рака: покраснел и выпучил глазки. Как, в общем, и было задумано. Мы — друзья, которых надо поскорее сплавить подальше, пусть начальство разбирается. А начальство — в Париже!

Лето 1795 года. НПЦ «Дакота»

Динго

Авиационная лихорадка в «Дакоте» началась совершенно случайно. Однажды я, в перерыве между занятиями с молодежью, о чем-то задумался и без всякой задней мысли сложил «галку» из листа бумаги и пустил ее в аудиторию. «Птичка» полетела неожиданно хорошо и вызвала дикий восторг у молодежи. После нескольких запусков бумажный планер был аккуратно расправлен, выяснен способ складывания и: держись, мусорная корзина! Все бумажки, подходящие по размеру, аккуратно разглаживались и превращались в «галки». Заводилой, разумеется, выступал Пашка. Пришлось специально предупредить народ, чтоб следили за документацией, а то улетит важный и секретный чертеж куда-нибудь.

В результате следующее занятие, состоявшееся через неделю, было посвящено теории полетов. А следом, как-то сам собой, образовался и авиамодельный кружок. Костяк его составили человек двенадцать-пятнадцать толковых ребят и девчонок. Я набросал чертежи простейшей контурной модели планера. Такие мы делали еще в свои пионерские годы — рейки, нитки, клей, тонкая бумага или шелк, в чем-то даже проще бумажного воздушного змея.