Серебряные пули с урановым сердечником - Уланов Андрей

– Ага, – радостно заявила Золушка, – гравигеты в список на замену! Теперь проверим экраны.

Протестующий вопль я издать не смог – по причине все того же отсутствия воздуха в легких. Слабое же мановение руки вряд ли могло быть истолковано таким образом, даже если бы моя спутница и соизволила хоть на миг отвлечься от экрана и озаботиться состоянием потенциального покупателя.

А голубой шар Земли снова вернулся на экран и теперь занимал его почти полностью, приближаясь очень быстро… слишком быстро!

Я даже не успел посмотреть, с какой скоростью мы врезались в атмосферу – слишком ярко полыхнули экраны, отгораживая нас тонким слоем плазмы. Думаю, это зрелище могли наблюдать все кенгуру Австралии – услужливый голосок инка сообщил, что мы нарушили воздушное пространство Канберры.

Прежде чем инк успел начать перечисление полагающихся за это кар, мы были уже над архипелагом Палау. Кресло подо мной мелко вибрировало – слабый отголосок бешеного мотания космолета.

– Экраны в порядке, – прокомментировала Золушка. – Мы даже не особенно разогрелись. Впрочем, окунуться разок-другой не помешает.

– Статья 112, пункт це, – пробулькал я из глубины кресла, – преднамеренное радиоактивное заражение…

– И не говорите, – вздохнула девушка, – эта лунная пыль такая мерзкая штука.

Мы успели окунуться целых три раза – это было уже за Гаваями, – прежде чем патрульный флаер объявился в пределах локатора. Наверное, он нашел нас по столбам пара…

– Неопознанный космолет, приказываю остановиться!

– «Краун-330-й». – Золушка смотрела на значок патрульного флаера, словно перед ней на сенспанели лежал редкий экземпляр болотного жука. – Интересно, на что он надеется? Даже если он сумеет удержаться у нас на хвосте, у него не хватит энергии для стрельбы.

– На торпеды? – предположил я.

Вопрос прояснился ровно двадцать секунд спустя – когда патрульный, убедившись, что на хвосте он у нас тоже не удержится, выпустил сразу две «Лавины». Самонаводящиеся протонные торпеды дальнего действия, как сообщил нам все тот же услужливый инк, – он, оказывается, умел их опознавать.

К моему сожалению, он не предупредил нас о том, что также умеет ставить активные помехи и выполнять маневр уклонения – инструктор Академии, помнится, именовал его «смерть таракана».

– Вы это называли «кое-какими дополнительными апгрейдами»?!

– Не только, – отозвалась Золушка, яростно стуча по сенспанели. – Тут должно быть еще… если только мне удастся снять блокировку…

– Сектор Красный A3? – с видом знатока предположил я.

– Если бы… система внешнего контроля… ага, вот… внешний прием… отрубаем!

– За нами уже четверо, – сообщил я, глядя на россыпь красных искорок. К россыпи присоединялись все новые искорки. – Семеро. Дев… нет, одиннадцать.

– Прорвемся! – точно такое же выражение использовал инструктор, только он добавлял перед ним еще какое-то старинное русское… тоже выражение. – До береговой черты меньше сотни.

– Может, – осторожно предположил я, глядя на вырастающие на горизонте иглы скайхаусов, – стоит перейти на дозвуковую?

– Успеем, – беспечно отозвалась Золушка, доставая из нагрудного кармана крохотную коробочку. – Сейчас вы, милс, сможете оценить маневренные качества этого пепелаца. «Червивый астероид», двенадцатый уровень… хотите? – внезапно спросила она, протягивая мне на ладони горсть крохотных зеленых капсул.

Двенадцатый уровень «Червивого»? Лучший игрок нашего курса сыплется на восьмом. А я и вовсе выше пятого не забирался.

– Что это?

– Стим.

– Нет, спасибо, – вежливо отозвался я, одновременно лихорадочно припоминая… ну да, год назад, Университет Общественных Проблем, лекция по фармакокинетике, тема: «Наркотики, производимые в орбитальных поселениях». Расширенные зрачки, маленькие зеленые капсулы… «джен-3»?!

– Не хотите, как хотите, – девушка на миг отвлеклась от экрана и одним движением ссыпала горсть капсул в рот. – Тогда – держитесь!

– Со стороны полиса выдвигается местная полиция, – предупредил я, – не меньше двадцати машин.

– Эти-то, – пренебрежительно покосилась на новую россыпь искр Золушка. – Не смешно. У них пределы не рассчитаны на такую скорость.

– Не смешно, – согласился я. – Но в полисе нам все же придется ее сбросить.

– Зачем?

В этот миг я пожалел, что отказался от наркотика, – давно уж мне не приходилось слышать в чьем-то голосе столь искреннее удивление.