Я еду домой! - Круз Андрей

Я смотрел вслед, подтянув к себе «штайр». Сопровождать не смогу, но, может, прикрыть придётся. Дрика постепенно удалялась, при этом она прихрамывала и держалась за ушибленный бок. Труп Тима она обошла по большому кругу, наставив на него ствол «хеклера», затем скрылась за насыпью.

Как завелась машина, слышно было издалека. Затем большой пикап появился из-за насыпи и малым ходом направился ко мне. Дрика за рулём выглядела сущим ребёнком, укравшим папину машину, чтобы прокатиться — настолько этот грузовик был громоздким. Она остановилась рядом, и дальше я начал распоряжаться.

Сначала вытащили из кабины «такомы» труп Джеффа. Зацепили «тойоту» тросом сбоку, дёрнули, она с грохотом встала на колёса. Затем мне удалось открыть водительскую дверь, и мы с трудом вытащили тело и перевалили его в кузов трофейного грузовика.

В Джеффа сразу попали три пули, через лобовое стекло. Одна ударила его прямо в горло, ещё две — в грудь, в самую середину. Тот, кто стрелял, умел это делать. Ещё несколько пуль досталось ему позже, когда засада наперегонки палила по перевёрнутому автомобилю. В меня попала лишь одна — высоковато целился противник, — а вот Джеффу, уже мёртвому, здорово досталось. Ну и я добавил после того, как он вернулся к не-жизни.

Жалко. Очень жалко. Хороший он мужик был, а самое главное — пару раз мою башку спасал. А я его прикрыть не сумел. Хоть отомстили за него. Не знаю, понимает ли он это там, где сейчас находится, или нет, но мне кажется, что я даже мёртвый бы радовался, если бы знал, что отомщён. Не знаю. Не хочу проверять.

Мы с Дрикой, два инвалида, вытащили из «такомы» все наши вещи и вещи Джеффа и забросили их в кузов. Точнее, вытаскивала больше Дрика, а я лишь укладывал, сидя на откинутом заднем борту.

— Что дальше будем делать? — спросила она.

— Сначала трофеи соберем с убитых, — ответил я. — Затем поедем в промзону полигона.

— Зачем? — удивилась и даже перепугалась она. — Разве эти не с полигона были?

— Это почти случайные там люди, — покачал я головой и показал пальцем на валяющийся в пыли труп Тима. — Всё из-за этого ублюдка случилось, полигон здесь ни при чём. Надо разбираться.

Она помолчала минутку и сказала: «Как ты решишь». Всё же моя идея её не вдохновила, но я в таких делах лучше разбираюсь, чем малолетняя художница из Нидерландов, даже убившая первого в своей жизни человека. Такой беспредел никем не поощряется, особенно в трудные времена. Не думаю, что папе с сыном и их друзьям памятник у плотины поставят, к тому же там у Джеффа приятелей хватало. Рассердятся они, когда узнают, что случилось, как пить дать рассердятся.

Я слез с кузова и кое-как, держась за измятый кузов «тойоты», поковылял к телу Марка, показав пальцем на другое тело:

— Своим «крестником» займись. Всё, что есть в разгрузке и карманах, вытаскивай подчистую. Если есть документы или что-то похожее — откладывай отдельно.

— Хорошо, — напряжённым голосом ответила она.

Всё же предстоящий обыск трупа у неё восторга не вызывал: лезли нормальные человеческие реакции. То ли ещё будет…

27 марта, вторник, вечер

Округ Юма, Аризона, США

Дрика вела грузовик медленно и аккуратно. Я сидел на заднем сиденье, вытянув ногу, которая начисто отказалась сгибаться. Хоть колено и не пострадало, зато бедро при сгибании так натягивалось, что хотелось выть в голос и п́отом прошибало, как в бане. Поэтому я вытянул её в сторону противоположной двери, сидя вполоборота. Под ногами у меня лежала целая груда всякого оружия, которое мы собрали с убитых. И в грузовике нашлась сумка с немалым запасом патронов разных калибров. Разбирать это позже будем — сейчас не до этого, да и просто не хочется, на душе так погано, словно туда ведро дерьма вылили. Привязался я к Джеффу — только сейчас понимаю, насколько мне будет не хватать этого немолодого крепкого мужика, спокойного, смелого и рассудительного, который, чего уж скрывать, негласно возглавил наш маленький посёлок — его авторитета никто не оспаривал.

А теперь он лежит в кузове, на рифлёном металлическом полу, завернутый в синий чехол для аквабайка, и голова его, простреленная мной, чтобы не дать ему возродиться в неподобающем обличье, покачивается, когда грузовик наезжает на кочки. И остались мы без его ненавязчивого, но очень разумного водительства. Плохо. Жалко. Даже то, что мы всех убили, всё равно не радует.