Завороженные - Бушков Александр

— Может, это и пустяк… — начал Маевский.

В углу комнаты раздалось нечто вроде мелодичного курлыканья — скорее, звук, издаваемый неким механизмом, нежели живым существом.

— Ага, наконец-то! — встрепенулся полковник. — Простите, господа, я отвлекусь ненадолго…

Он отошел в угол, где на каменном выступе (неведомо для чего предназначавшемся в те времена, когда настоящие хозяева еще обитали здесь) стоял небольшой аппаратик непонятного назначения. Поручик его усмотрел давно, но, естественно, вопросов задавать не рискнул.

Какие-то блестящие цилиндрики толщиной в палец, вертикальная катушка, увитая золотистого цвета проволокой, блестящие кружки и стеклянные овалы в металлической оправе — и все это соединено самым причудливым образом… Полковник стоял к ним боком, не заслоняя загадочный аппарат, и они прекрасно видели все его действия. Стахеев привычно повернул один кружок на полный оборот — и вдруг над аппаратом зажглись с полдюжины странных значков, состоявших из повисшего в воздухе света. Через какое-то время они погасли, им на смену вспыхнула новая строчка, опять-таки совершенно непонятная. Стахеев взирал на эти неосязаемые иероглифы с таким видом, словно читал их с легкостью.

— Непонятность какая, Кирилл Петрович, — сказал поручик тихо. — Мы вроде бы должны понимать здешний язык, иначе какой смысл нас сюда посылать?

Способный юнкер уже на первом году обучения овладевает этим необходимым искусством — стоя в строю, переговариваться с соседом, не поворачиваясь к нему, не глядя, практически не шевеля губами, настолько тихо, что до разместившегося перед строем начальства ни звука не доносится…

— Сам теряюсь, — ответил штабс-капитан с той же сноровкой. — Конечно, должны понимать и язык, и письменность, а как же… Килечка наша осечек не дает… Вот разве что…

— Что?

— Килька дает возможность понимать вещи, так сказать, естественно возникшие, — язык, письменность… А вот специально придуманные шифры — дело другое. Тут уж и она ничем не поможет. Если у меня сильное подозрение, что здесь нечто вроде азбуки Морзе…

— А эта штука?

— Это не наша штуковина, — сказал Маевский. — Это, должно быть, здешняя, у нас я ничего подобного сроду не видел…

Похоже, он угадал верно: то, что они видели, как раз больше всего и напоминало беседу по аппарату вроде телеграфного. Полковник Стахеев проделал некие манипуляции с блестящим изогнутым рычажком — и вскоре появилась новая строчка загадочных светящихся знаков. Новые манипуляции, новая строчка… Так повторилось несколько раз. Наконец полковник, повернув предварительно то самое колесико, вернулся к ним:

— Ну вот, появилась некая определенность. Нас будут встречать в городе… и времени достаточно, чтобы не спеша выпить чаю. Вы о чем-то намеревались спросить, штабс-капитан?

— Собственно, может, и пустяки… — слегка смущенно сказал Маевский. — Экипировка продумана до мелочей, она наверняка здешнего происхождения… Но что касаемо головных уборов… Их нам разве не полагается?

— Категорически не полагается, — сказал полковник твердо. — Мы с вами — благородные дворяне, высшее сословие, вы не забыли? А благородным дворянам головной убор, в отличие от презренного плебса, носить не полагается. Покрытая голова — символ низшего. Единственное исключение — шлем во время военных действий. Даже здешний император вместо короны носит повязку вокруг головы с какими-то финтифлюшками, предполагаю, золотыми. На дворянина головной убор надевают исключительно тогда, когда на плаху ведут — не во всех случаях, лишь когда в приговор входит еще и лишение чести.

— А если дождь? — вырвалось у поручика.

— Извольте мокнуть, — усмехнулся полковник, расставляя чайные чашки. — Вы, голубчик, благородный дворянин, извольте соответствовать…

— А как же они зимой из положения выходят? — серьезно спросил Маевский.

— Представления не имею, — столь же серьезно ответил полковник. — Мы о них до сих пор многого не знаем. Может, и зимой героически мерзнут. Может, дозволяются какие-то капюшоны. А может, тут и вовсе нет зимы, вдруг у них климат именно таков. Ничего удивительного. Помните наше путешествие на край? Эпоха без зим и морозов… Прошу, господа. Добрый чаек в походе — великое дело. Его у наших хозяев я что-то не заметил, кстати. То ли не произрастает здесь вовсе, то ли считается недостойным дворянина пойлом. Угощали меня здесь всевозможными яствами, но вот чаю ни разу не подавали. Так что напейтесь впрок…