Завороженные - Бушков Александр

Это было, в общем, самое обычное чаепитие — с крепкой заваркой, свежевыпеченным хлебом, сыром и ветчиной, конфетами от Эйнема. Если забыть, где оно происходило…

— Что вам еще рассказать о деле, за то немногое время, что у нас осталось… — произнес полковник. — Город, куда мы сейчас отправимся, — резиденция императора наподобие наших Гатчины или Царского села, разница только в том, что здешний город расположен вдалеке от столицы, практически на границе восточных областей империи. Там, — он неопределенно повел рукой, указывая на стену, — за границей, нет близлежащих государств и вообще населенных людьми областей, так что «граница» — понятие чисто условное. На сотни верст тянутся горные цепи и необозримые равнины, и только очень далеко на востоке начинается какая-то крохотная страна… Особо стоит уточнить, что город именуется еще «зимней столицей», а поскольку император сейчас здесь и находится, можно предположить, что сейчас здесь стоит зима… ничуть не суровее нашего лета. А здешним летом, надо полагать, еще жарче. Быть может, это и есть ответ на вопрос, почему благородное сословие здесь всегда расхаживает с непокрытыми головами: если сейчас зима, их здоровью ничто не угрожает… Что еще? В случае опасности не хватайтесь за ваши кинжалы, они вам выданы исключительно для поддержания завершенного облика благородных дворян. Здесь высоко развито искусство боя на этих вот кинжалах, и вы, если вздумаете с ними выступить против опытного бойца, рискуете очень быстро получить аршин железа в грудь… Пускайте в ход револьверы. Если убьете кого-то с покрытой головой, это для вас будет иметь меньше последствий, нежели убийство бродячей собаки, — здешние нравы, как я уже упоминал, далеки от либеральных. Что касается тех, кто расхаживает с непокрытой головой в силу известных привилегий… Просто старайтесь до этого не доводить. Впрочем, у вас будут, меня заверили, надежные спутники — проводники и телохранители в одном лице…

— И соглядатаи, конечно? — усмехнулся Маевский.

— Это уж как пить дать, — кивнул полковник. — Другого и ждать не стоит. Соглядатаи при нас появились бы в любом случае, а уж сейчас, когда хозяева наши краем уха прослышали, что речь идет о библиотеке альвов… Они ретивейшим образом охотятся и за книгами, и за всем прочим. Вы хотели задать вопрос, поручик?

— Я так понимаю… — осторожно сказал Савельев. — Если мы все же найдем какие-то книги, нам их следует скрыть?

— А вот в этом нет никакой необходимости, — почти весело улыбнулся полковник. — Вы не забыли, где служите отныне? Достаточно выяснить, где они эти книги держат. А уж потом ничего не стоит, так сказать, наведаться в эту потайную библиотеку посреди ночи, когда читателей нет, а стража снаружи, за запертыми дверями. Если эта библиотека находится в помещении достаточных размеров, чтобы там уместилась карета, задача и вовсе упрощается. Если нет… Усложняется ненамного. Мы ведь, запомните хорошенько, способны наведаться в любой миг здешнего времени. Главное — воздержаться от коллизий, когда путешественник по времени встречается с самим собой. Мы просто не знаем пока, к чему это может привести, ученые не пришли к единому мнению и оперируют лишь теориями…

— Простите, господин полковник, я и забыл…

— Ничего, со временем привыкнете… Итак, когда мы прибудем, нас встретит здешний высокопоставленный чин тайной полиции, которому вменено в обязанность нас опекать, содействовать при необходимости и, конечно же, за нами шпионить. Но к последнему стоит относиться философски, как к досадной неизбежности — мы на их месте вели бы себя точно так же. Должен вас предупредить, что это женщина благородного сословия, понятно — здесь чины тайной полиции сплошь состоят из дворян, даже более того — из представителей определенных родов и фамилий. Наследственная служба, знаете ли. Покрытые выполняют исключительно функции, так сказать, услужающие — уличные шпионы, осведомители… Ничего нового, впрочем, у нас отбор в корпус жандармов тоже ведется исключительно среди дворян, правда, наследственного характера у нас это не носит. Так вот, эта особа…

— Женщина? — оживился Маевский. — Поневоле на ум приходит Дюма. «Женский голос, — воскликнул Арамис. — Ах, много бы я дал, чтобы она была молода и красива!»

— Господин штабс-капитан… — произнес полковник совершенно другим тоном.