Блокпост - Колычев Владимир

Направляясь к лестнице, я все-таки дал команду открыть огонь. Надо было видеть, с каким азартом Якут нажал на красную кнопку мыши.

Это было похоже на компьютерную игру. Зомби приближаются к объекту, а Якут, как тот помешанный на стрелялках геймер, через ночной прицел мочит их из установленного в амбразуре пулемета… Но «Корд» отрабатывал по цели реально: даже из казармы было слышно, как он перестукивает волчий вой.

Картинка на мониторе меня интересовала не очень. Я и вживую не раз видел, как взрывные пули рвут зосов на части. И еще увижу, с минуты на минуту…

На внешнем скосе обваловки грянул взрыв: сработала мина. Но тут же в облаке дыма, под колпаком света плавно спускающейся ракеты появился зомби. Сейчас он перемахнет через гребень земляного вала, а этого допустить никак нельзя.

Я не пытался изображать из себя крутого героя, стреляющего навскидку. Поэтому взял цель в перекрестье ночного прицела. Карабин весело дернулся у меня в руках, приклад ощутимо, но будто по-приятельски, толкнул меня в плечо. Крупнокалиберная пуля попала мутанту в лоб и рванула в его скисших мозгах так, что от головы осталась только нижняя челюсть… Слева от меня стреляли Пух и Шпак, один из такого же карабина, другой лупил из ручного «Печенега». Справа приноровились Баян, Гуцул и еще кто-то, кажется, Шарп.

Зосы не имели огнестрельного оружия, не было у них и шансов против нас. Но мы же не звали их сюда, пусть сами пеняют на себя, что попали в эту мясорубку…

Я снес головы еще двум зомби, на этом все и закончилось.

Ни один зос не повернул назад, все остались на поле боя, а если точней, бойни. Замолчали пулеметы, стих волчий вой, над блокпостом нависла пугающая тишина. Мне вдруг стало казаться, что на блокпост проникли кенги. Они могли затаиться в ожидании момента, когда мы расслабимся, чтобы разом вырезать нас всех…

Я не стал отправлять людей на патрулирование внутренней территории, запер всех в казарме, бойцы взяли в прицел окна… Но кенги и не пытались нападать. Зато снова взвыли зверопсы, что, как это ни странно, подействовало на меня успокаивающе. Тишина на войне порой вызывает ббльшую тревогу, чем артиллерийская канонада…

Взынь-взынь, взынь-взынь, взы-ы-нь… Я сидел на земляном валу, опустив ноги в небольшую воронку. В одной руке точильный ремень, в другой – кривой меч. Лазерная заточка – это, конечно, хорошо, но я лучше так, по старинке… Взынь-взынь, взынь-взынь…

Я точил свой нож. Для боя. А Брыль думал, что на него. Я смотрел, как он под этим впечатлением трясущимися руками хватает за шкирку обезноженного зомби, чтобы уволочь его за последнюю линию локального ограждения…

Хорошо вчера мы поддали жару озверевшим от своей тупости зосам. Но после ночного боя нужно было навести порядок на прилегающей территории. Разлагающиеся трупы – это вонь, антисанитария, нам это ни к чему.

Взынь-взынь, взынь-взынь…

– А-а! – истошно заорал вдруг Брыль.

Я поднял голову и увидел, что оживший вдруг труп схватил его за ногу. Вот он уже подтягивает к его лодыжке свою израненную, безглазую голову.

Полковник пытается избавиться от захвата, но тщетно. Что ни говори, а хватка у зомби мертвая…

– Ну и чего кричать?

Я спокойно отложил в сторону ятаган, взял в руки полюбившийся мне карабин, неторопливо, но достаточно быстро навел на голову мертвеца перекрестье прицела и нажал на спусковой крючок…

Не зря говорят, что мозги у зомби – сплошная жижа: расплескались они так, что заляпали полковника с ног до головы. Пара черных капель плеснулась мне на рукав. Но мне, в общем-то, все равно. Сегодня вечером у нас по плану баня. И сам помоюсь, и одежду постираю…

Брыль чуть не плакал, высвобождая ногу из ослабевшего захвата. Истерика у него, но воли он ей не даст: я не позволю. Взынь-взынь, взынь-взынь …

– Давай, давай, полковник! Солнце еще высоко.

Несладко приходится Брылю. Десятка три трупов – это не шутка. Да еще и на минном поле. Не все «противопехотки» взорвались, остался еще порох в земле. А жить полковник хочет, поэтому быстро наловчился находить и снимать мины. Так и всю воинскую науку, глядишь, освоит…

– Ты… Ты же говорил, что вы для Аномалья свои… – с бессильной неприязнью посмотрел на меня полковник.

– Ну, говорил, и что?

– Тогда почему зомби на вас напали?

– А это чтобы ты без работы не сидел…

В клапане разгрузки, возле ключицы, тихонько зашипела радиостанция.

– Командир, к нам гости, – услышал я голос Шпака. – На этот раз с севера. Истребительно-штур-мовая группа. Три машины.

Полковника я забрал с собой: нечего ему здесь делать, когда спецназ на подходе. Я отправил его в камеру, которую мы оборудовали для него в подвале столовой, а сам встал у монитора в пункте управления.

Действительно, к нам приближались три бронетранспортера с бойцами на броне. И при этом из штаба об этой группе мы не получили никакой информации. И, вообще, Большая земля даже не пыталась с нами связаться. Я сам сегодня вечером собирался выйти в эфир, чтобы поговорить с генералом. Шпак должен подготовить список имущества, необходимого для грядущей зимовки, и я озвучу этот перечень.

– Командир! Тебя!

Чиж протянул мне трубку спутниковой радиостанции. Ну вот, а я-то думал, что штаб совершенно игнорирует нас.

– Джером, ты? – услышал я знакомый голос.

Майор Корзун командовал батальоном, в котором я служил до ранения. И хотя он был старше меня и по должности, и по званию, мы с ним дружили. Детей вместе не крестили, но водки выпили не меньше пуда.

– Семен? Ты откуда?

– С марша. Я так полагаю, ты нас уже видишь.

– Значит, ты группу ведешь?

– Не угадал. Я здесь как парламентарий. Для переговоров с тобой… Надеюсь, ты меня впустишь в свой бастион?

– Тебя впущу, но больше никого, – сурово ответил я.

«Штаб выслал ко мне парламентария. Почему?

Ведь мы с генералом обо всем уже договорились… Не к добру все это. Ох не к добру».

Мобильная группа рассредоточилась вдоль дороги, заняла оборонительную позицию. Против нас. Все правильно, мы – враги. От нас чего угодно можно ждать… Видно, генерал снова послал к нам своих карателей. Но какое отношение к ним имеет майор Корзун?.. Ничего, скоро все станет ясно.

Корзун подъехал к первым, разрушенным воротам на бронетранспортере, который мы на всякий случай взяли на прицел. Якут держал машину на мушке гранатомета из недоступного для снайпера укрытия.

Подъездной отрезок дороги был заминирован, но Семену бояться нечего. Мины здесь особые, с электронными детонаторами. Оператору в пункте управления достаточно было подать радиосигнал, чтобы дезактивировать их. Так он и сделал, а майор свободно прошел ко вторым воротам. Их также открыл оператор – нажал на кнопку, которая и привела в действие электродвигатель. Створка ворот на метр отошла в сторону и, дернувшись, остановилась.

– Джером?

Корзун чуть не прослезился, глядя на меня.

Сам он красавчик, во всех смыслах этого слова. И женщинам играючи головы кружил, и в бою всегда первый. Хороший друг, отличный командир…

Черные, проволочной жесткости волосы, брови густые, объемные, ироничный прищур светло-карих глаз, правильные, хотя чуть резковатые черты лица. И гладкая, без единого шрама кожа, до синевы выбритый подбородок… Хотел бы я иметь такую внешность, но увы…

– Не узнаешь? – с горькой усмешкой спросил я.

– Да нет, глаза не изменились…

Я кисло улыбнулся, вспомнив старый, еще из детства анекдот. Поспорили трое, у чьей жены гузка больше. Один сказал, что его благоверной трех табуреток мало, чтобы сесть, второй назвал цифру вдвое большую. Ну а третий сказал, что у его жены глаза голубые-голубые. И что здесь такого, спрашивают? А то, отвечает, что все остальное – сплошная задница… Вот так и у меня. Глаза не изменились, а все остальное…

– А моих бойцов ты видел?

– Да, показывали фото…

Корзун осмотрелся, ожидая увидеть моих подчиненных, но, кроме меня, в автопарке никого не было. А в штаб я его вести не стал.

– И что скажешь?

Майор был в полном боевом снаряжении, с оружием. И хотя смотрел я на него настороженно, за свою жизнь я не опасался. Корзун и подлый удар исподтишка – понятия несовместимые.

– Если честно, я не понимаю, зачем вас таких всех вместе собрали?

– Зато я понимаю… Пошли покажу…

Я вывел его за ворота, вместе с ним свернул вправо и вывел на южную сторону земляного вала, с внутренней его стороны. Мы остановились на том самом месте, где я точил свой клинок и откуда открывался вид на поле боя. Картина для Корзуна, в общем-то, привычная. Но я и не ставил перед собой цель шокировать его. Я привел его сюда для наглядности.

– Нам сказали, что здесь нет зосов. Нас плохо вооружили, нам дали дохлый сухпай… Нас обманули… От нас хотели избавиться. Чтобы мы не мозолили глаза нормальным людям, чтобы наше внешнее уродство не вызывало у вас отвращения…