Нашествие - Левицкий Андрей

— А может, и так выстрелит? — спросил Хорек.

— Может, и выстрелит. Отдай мне.

Он шагнул вперед, протягивая руку, и мальчишка вдруг сорвался с места. Вскочив, запрыгнул в пролом, оттолкнулся — и вдруг каким-то чудом оказался на крыше будки.

— Не-е, дядька, — сипло сказал он, покачивая рукой с оружием. — Пистолет я тебе не отдам.

— Меня зовут Игорь. Игорь Сотник. Ты знаешь, далеко отсюда мост? Я свалился с моста через канал, мне надо туда. Ночь! Я что, целую ночь провалялся?! — Он до сих пор не мог поверить в это. — Уже светает… Где мост, говори!

— Там вечером взорвалось что-то, — ответствовал Хорек, не слезая с будки.

— В какой стороне?

— Да в той, где мост твой.

— Куда идти?

Мальчик поразмыслил, глянул на светлеющее небо. В роще застрекотала птица, ей ответила другая. Зашелестела листва в порыве ветра.

— Страшно днем ходить, — сказал он. — Рылы вокруг. Ночью можно, днем не надо. Слышь, Сотник, давай лучше в будку эту. Пересидим день, а вечером…

— Там моя жена, — перебил Игорь. — Автобус упал с моста, она в нем была, понимаешь? Я следом прыгнул, но ударился сильно. Мне к мосту надо, найти ее!

Игорь говорил это и понимал: никого он не найдет. Тони больше нет, как и дяди Миши с Леной, автобус вместе с пассажирами лежит на дне канала, и внутри него…

Лицо жены встало перед глазами так ясно, что он зажмурился, схватившись за голову, опустился на корточки и замер. Некоторое время было тихо, потом в глухой, наполненный мрачной тоской мирок, которым стало сознание Игоря, проник стук, шелест травы, тихое сопение…

На плечо ему легла ладонь.

— Ну ладно, дядька, — произнес Хорек над ухом. — Сотник, слышь? Ну, эй!

Мальчишка схватил его за руки, потянул, отнимая их от лица. Игорь поднял голову — Хорь стоял перед ним.

— Давай отведу тебя к мосту. Он близко, только ты все равно тихо, ладно? Ну, давай, вставай.

Когда Сотник выпрямился, острозубый мальчишка ухватил его за руку и потащил через рощу, где все громче звучали птичьи голоса, в сторону, откуда доносился плеск воды.

* * *

Мост был взорван — лишь огрызки свай торчали из воды.

— Дядька, эй… — начал Хорек, но Сотник не слушал. Скинув туфли и раздевшись, он бросился в воду.

Он нырял, пока перед глазами не поползли огненные точки и сердце не начало биться гулко, быстро и тяжело — но так и не смог донырнуть до ушедшего на дно автобуса, хотя бы коснуться его. Игорь выбрался наружу, уселся на землю и уставился перед собой остановившимся взглядом. Все было кончено. Прежняя жизнь ухнула под откос, еще когда его забрали в предвариловку, а теперь… теперь исчезло последнее, что связывало Сотника с прошлым. Тоня. Она была единственным близким ему человеком.

А может, жена выплыла? В конце концов, она ведь в юности долго посещала секцию, у нее даже разряд какой-то… Игорь окинул взглядом быстро бегущую воду. Не ври самому себе — ее больше нет.

Солнце давно взошло, сквозь купол оно светило так же ярко, как и обычно. Хорек опустился на корточки рядом.

— Ну что? — спросил он жалостливо. — Что дальше делать будем?

Ответом ему были звуки выстрелов, донесшиеся из-за рощи.

Хорек обернулся, Игорь вскочил.

— Что там? Похоже на…

Мальчик охнул:

— Рылы! У них батя мой! — он рванул к роще.

— Стой! — крикнул Сотник, хватая брюки. — Погоди!

Размахивая пистолетом, Хорек бежал прочь. Сотник запрыгал на одной ноге, потеряв равновесие, упал, наконец, натянул брюки и схватился за рубашку. Когда он поднял плащ, Хорек уже канул между деревьями.

Рассвело; светло-зеленое стеклянное небо раскинулось над Москвой во всей своей пугающей красе. Иногда по нему пробегала рябь, часто купол прочерчивали изумрудные молнии, распадались на короткие отростки, которые дождем сыпались вниз и таяли.

В роще вовсю щебетали птицы. Миновав ее, Игорь ничком упал на землю позади валявшейся в траве автомобильной шины.

Вдалеке виднелись серые пятиэтажки какого-то дешевого окраинного района, из-за крыш торчала труба — может, той самой кирпички, где трудился родитель Хорька. А за рощей, прямо на берегу канала, который, как оказалось, полого огибал ее, была небольшая свалка. Там треугольником стояли проржавевшие контейнеры, доверху забитые всякой гадостью — один у рощи, другой подальше, последний примерно между ними, но ближе к каналу. Рваные пакеты, бумага, ветошь, мокрый картон и гниющие доски пестрым ковром накрыли землю. У дальнего контейнера не было бортика, но слежавшийся мусор наружу не высыпался, образовав ровную стену.