Я еду домой! - Круз Андрей

Городишко Фортуна Футхиллз, такой же по размерам, как и наш Уэлтон, расположился по другую сторону гряды холмов Фортуна, если смотреть от Уэлтона. Если мы, считая от Юмы, были за тесниной, то Фортуна Футхиллз, как следовало из его названия, прижался к подножию горы, но уже перед ней. Это был классический «пролетарский район» — подзапущенные щитовые дома, более чем скромные участки с далеко не новыми машинами, припаркованными перед ними на пыльной обочине, простенькие магазинчики, скорее даже лавки, два трейлерных парка, причём один из них, словно в насмешку, именовался в честь «Удачливых золотоискателей». Местные богатеи здесь вовсе не селились.

Ломбард «Квик-Кэш» находился в самой середине городка, на Футхиллз-бульваре, который ничего общего с настоящим бульваром не имел — всё такая же широкая пыльная асфальтовая полоса среди разномастной застройки. Здесь было пока заметно спокойнее, чем в Юме, но на въезде в город стояли две группки потрёпанных грузовичков, вокруг которых собралось не меньше двадцати человек, все с винтовками и дробовиками. Кажется, здесь решили взять ситуацию в свои руки, не дожидаясь правительственных решений. Ну и правильно.

На обратной стороне визитки карандашом нарисована была схемка, подразумевавшая, что мне следовало «не дербанить в парадное», а объехать серый комод здания ломбарда с зелёной надписью и заехать во двор, а уже там стучать в металлическую дверь. Как я и поступил.

Во дворе, прижавшись к куче мусорных пакетов, стоял старый «Сатурн» Пабло. Дверь же выглядела так, словно её оторвали от какого-то берегового укрепления — она была выкрашена шаровой краской и поражала мощностью исполнения. Было даже странно, как она умудряется держаться в таких хлипких стенах, а не выпадает со страшным грохотом наружу вместе с рамой. Я постучал раскрытой пятерней в глухо отозвавшийся стальной лист. Открылось крошечное окошко, в нем показались чёрные глаза на смуглом рябоватом лице.

— Чем могу помочь? — спросило невидимое лицо.

— Паблито должен ждать меня здесь.

Лицо кивнуло, окошко с лязгом захлопнулось, но взамен отворилась сама дверь, и меня запустили внутрь.

Внутри был полумрак, и я не сразу разглядел того, кто меня пригласил. Среднего роста, коренастый и по-индейски скуластый, с бритым наголо черепом и небольшими усами, в серой рубашке в клетку, надетой навыпуск и застёгнутой под горло. Типичный вид мексиканского гангстера в этих краях. Рубашка, кстати, заметно оттопыривалась над рукояткой пистолета на боку.

— Сеньор Андре? — уточнил лысый в клетчатом, сразу переходя на испанский.

— Я самый, — подтвердил я на испанском же.

— Я Хесус, кузен жены Паблито. Заходите.

Он указал рукой на смутно видневшуюся дверь и сам же первый пошёл к ней. За дверью оказался изрядных размеров склад, весь заставленный разнокалиберными полками, ящиками и шкафами. К моему удивлению, ничего особо «ломбардного» в зале не было — так, несколько телевизоров и стерео, зато оружием была занята одна стена почти полностью. Возле этой самой стены за обшарпанным столом сидел с бутылкой ледяного чая в руках наш Паблито.

— Что, хефе, не удалось улететь? — с сочувствием спросил он.

Как ни странно, но сочувствие было искренним вроде бы, хотя для самого Паблито нынешняя ситуация была куда выигрышнее. На один «Джи»^[22] выигрышней.

— Нет, не удалось, — покачал я головой. — Мертвецы устроили свою фиесту в аэропорту, и мы оказались лишними на их Дне мёртвых.

— День мёртвых всегда был не нашим праздником, — усмехнулся Хесус. — Хотя я и любил его с детства. Теперь, наверное, изменю своё отношение.

Чтобы не доводить ситуацию до прямого вопроса, я достал из кармана тысячу долларов, скреплённых резинкой, которую я отложил ещё в машине, и протянул её Пабло.

— Как обещал.

Паблито принял пачку двадцаток, хлопнул ею о ладонь, как мухобойкой.

— Отлично, хефе, — как обычно, широко заулыбался он. — Теперь жизнь у нас может стать проще. Признаться, я так и думал, что ваш полёт сорвётся, и уже отложил себе кое-что.

Он похлопал своей тёмной ладонью по двум СКС^[23], лежащим на столе возле него. Рядом с карабинами лежали зелёные цинки с патронами, с надписями на сербском и английском. Я присмотрелся к винтовкам — на стволах были очень характерные по форме пламегасители.

— Югославские? — уточнил я.