Нашествие. Буря миров - Левицкий Андрей

— Нелепая и глупая легенда, — сказал Максар.

Старик улыбнулся, и бывший командер снова подумал, что Эйзикил напоминает ящера. Но не гентара-воина, чьи изображения бер’Грон видел на фресках Каменного храма, а тощего сайдонского трупоеда.

— Возможно. Но суть ее далеко не глупа. Берсеры отвечают на удар — причем зачастую когда удар противника еще только намечен, но не нанесен. Берсеры не медлят никогда.

— Откуда ты знаешь, что мне нанесли удар? — спросил Максар. Он покинул здание, где расположился бер’Мах, совсем недавно и почти сразу направился к темнику, лишь ненадолго заглянул в свой шатер, чтобы сбросить испачканный черным кремом китель и надеть обычную куртку.

— Я все знаю. Хотя это еще не удар, мастер-командер… ты позволишь по-прежнему называть тебя так? Вернее, удар — но слабый, направленный только в тебя, лишь часть большой продуманной атаки. И я хочу, чтобы ты понял: атакуют весь твой клан. Ведь не думаешь же ты, что Коста решает и действует самостоятельно? Он лишь жалкий сайдонский моллюск. Махи и Гроны — основные игроки в Ставке. У Махов больше людей, к тому же в их командование входит сын Бер-Хана. А сам Бер-Хан стар и болен. Старший его сын погиб на Сайдоне, ну а младшие… ты в курсе, командер.

Два младших отпрыска повелителя Орды были близнецами, которые ненавидели друг друга с самого детства. Один давно ушел в Гильдию, о нем теперь мало что было известно, другой же стал кровным побратимом вождя клана Махов. И теперь Махи ждут, что он займет место Бер-Хана после его смерти. Которую, судя по слухам из Ставки, ждать недолго.

А для Гильдии окончательное воцарение Махов в Ставке будет означать изгнание из нее.

— К чему ты клонишь? — спросил Максар. После встречи с Костой болела голова, ему не хотелось вникать в околичности и метафоры, которыми любил изъясняться Эйзикил.

Выпрямив ноги, темник протянул руки к костру, потер ладони.

— Ты можешь стать комендантом нового Центавроса, Максар.

— Я осквернен, ты помнишь? И не воином — пеоном. Полурабом.

Старик покачал головой.

— Ты не знаешь, что этот пеон на самом деле — воин, терианский разведчик высокого ранга. Он маскировался. Гильдия заявит об этом. Нет стыда в том, что тебя ранил тренированный терианский берсер.

Максар тронул пальцами повязку, размышляя.

— И когда Гильдия узнала об этом?

— Гильдия, в моем лице, поняла это недавно, по дороге сюда.

— На основании чего сделан такой вывод?

— На основании моих умозаключений.

Согрев руки, темник сложил их на груди.

— Итак, пеон Явсен — один из самых умелых воинов Терианы. Чудовище, свирепый боец, ловкий разведчик, фанатик-еретик, быстрый, как валосская змея, сильный, как ураган в пустыне Гиперии, опасный, как отточенный сигур. И все же, получив рану от этого монстра, этого исчадия черного Межмирья, ты сумел выследить и лично убить его, смыв кровью врага нанесенное оскорбление. А тело мы предоставим.

Темник негромко хлопнул в ладоши.

— И вот — препятствий нет! Ты становишься комендантом, это дает твоему клану власть на Земле. А потом… У Бер-Хана два сына. Один — наш враг. Второй — друг, один из нас, то есть темник, который не может стать Бер-Ханом. Но им сможешь стать ты… при поддержке всех темников Мегалона.

Так в Гильдии называли совокупность миров. И власть над нею — то есть над всеми бесчисленными землями и населяющими их существами — предлагал сейчас Максару старик.

Бер’Грон сжал кулаки, а левый глаз его загорелся тусклым огнем. Эйзикил исподлобья наблюдал за ним.

— Но я лишь капитан, — напомнил Максар. — И настоящий комендант Центавроса…

Темник молчал — очень многозначительно.

— Так ты хочешь… — Максар запнулся и наконец заключил: — Я должен подумать.

— Иди и подумай, но помни, что я сказал: берсеры не медлят. Когда здесь появится Любера бер’Мах, которого Коста позвал командовать земным Центавросом, будет поздно. А Любера прибудет завтра утром… значит, все должно решиться этой ночью. Прямо сейчас.

Максар встал. Откинув шкуру, шагнул из шатра — и едва успел вжать голову в плечи и немного присесть, иначе изогнутое лезвие сигура врубилось бы ему в лоб.

Оно спороло кожу с бритой макушки бер’Грона. Громкий выдох раздался возле уха.

Кинжал был уже у него в руках. Распрямившись, он вонзил клинок в плечо Анги и ударил ее ногой по коленям. Вестница упала.