Ниже ада - Гребенщиков Андрей

Магазин уже был пуст, но впавшая в амок Никита не замечала этого. На ее счастье, вместе с патронами закончилась и атака оборотней. Истерзанный грузовик, хромая на два разорванных колеса, уходил вглубь вражеской территории. Замерший в предвкушении славной кровавой охоты Центральный парк культуры и отдыха имени Маяковского терпеливо ждал своих безумно храбрых посетителей.

В проеме чердачной двери показалась голова Лехи Шкафа, благодаря огромным размерам легко узнаваемая в любом противогазе. Здоровяк обыскивал взглядом крышу, усыпанную горящими останками несчастного вертолета.

«Меня, видать, ищет. Не иначе, злобная тварь надеется напороться на труп Тевтона. — Маркус из своего укрытия наблюдал за поисками солдата, но пока оставался вне поля зрения Лехи, обладающего узким, во всех смыслах, кругозором. — Хотя вряд ли. Любит, не любит, а без меня им с Ионом долго не продержаться, да и домой ни за что не вернуться. Уж это должно быть понятно даже самому крошечному мозгу».

Маркус понятия не имел, как выбираться обратно без винтокрылой машины, но это пока интересовало его в последнюю очередь. Впереди ждало невыполненное задание, а также странная, замеченная чуть ранее парочка.

«Неужели это в самом деле они? — Уверенность, владевшая Тевтоном минуту назад, неожиданно сменилась разумным сомнением. — Но как так может быть? Как эти двое прошли по Щорсу? Невозможно…»

Однако долгая и бессмысленная рефлексия никогда подолгу не мучила Тевтона. Цель, мнимая или реальная, была замечена, значит, пора в погоню!

— Эй, рядовой! — крикнул он, покидая укрытие.

Путь вниз сквозь десяток этажей мертвого здания занял неожиданно много времени — спуск выдался насыщенным. На самом выходе с чердака группа напоролась на стаю каменных, либо казавшихся таковыми птиц, бездвижно сидевших на задних лапах вдоль стены, плотно укутавшись в собственные крылья. Было совершенно непонятно, живы они или нет. Как можно не проснуться от оглушительного взрыва, раздавшегося тремя метрами выше и потрясшего все здание? Однако мысль «проверить пульс» у пташек, превышающих по размеру человека, не пришла даже в больную голову Иона. Зато верзила Шкаф попытался умыкнуть из кладки, обнаруженной в углу лестничной клетки, одно из яиц, за что получил от взбешенного Маркуса удар в бок.

Двумя этажами ниже горе-воздухоплаватели наткнулись на пирамиду, составленную из аккуратно сложенных в несколько рядов черепов. Основание пирамиды состояло из самых крупных «голов» невообразимой и совершенно неправильной формы, далее — смутно знакомых Маркусу то ли волколаков, то ли слепней, предпоследний ряд — целиком из человеческих черепков (именно черепков, потому как все они отличались небольшими размерами и могли принадлежать только детям или карликам). А венчала замысловатую пирамиду одна-единственная черепная коробка, внешне очень похожая на человеческую, однако ею не являющаяся. Слишком много в ней было отличий, пусть и мелких, но очевидных даже не искушенному в анатомии Тевтону.

«Какой-то мутант», — заключил он.

«Архитектурная композиция» повергла Маркуса в недоумение, густо замешанное на странном и необъяснимом трепете:

«Что-то ритуальное? Новая религия? Но чья?»

— Ну и мерзость, — брезгливо заявил Ион и прежде, чем блондин успел что-то предпринять, разворотил ногой ближайший угол пирамиды. Конструкция просела, накренилась, и ее составные части тут же покатились вниз, подпрыгивая по ступеням с неприятным, режущим слух хрустом. Несколько секунд люди заворожено наблюдали за странным зрелищем, а затем Маркус, без лишних разговоров и разъяснений, провел бойцу прямой удар в челюсть. Для назидания. Тот взвыл от боли, за что получил еще один «урок» под дых. Вой немедленно прекратился, а солдат, хватая воздух раскрытым ртом, беззвучно осел наземь.

Однако на этом показательная экзекуция не закончилась — теперь командир пинал беднягу, скорчившегося на полу, причем с явным и совершенно нескрываемым удовольствием. К полному недоумению Шкафа, не смеющего ни заступиться, ни даже просто задать лишний вопрос, вся сцена происходила в полнейшей тишине — Тевтон ничего не выговаривал провинившемуся, не угрожал, не предупреждал — он вообще не проронил ни слова. Лишь когда Ион окончательно затих, Маркус бросил Лехе короткое: «Идем».

В горле здоровяка застряло: «А как же этот?», но вслух ничего сказано так и не было.

Через два пролета люди нарвались на встревоженных шумом жабоподобных мутантов — те угрожающе ревели, клацали зубными пластинами, но при приближении Алексея, отправленного Маркусом вперед, немедля ретировались. Верзила хотел выстрелить им вслед, но, услышав злобное шипение командира, одумался.

— Вы, сученыши… — Тевтон еле сдерживал себя. Шкафу оставалось только радоваться, что основной пар уже спущен на беднягу Иона. — Обоих положу, к чертям собачьим. Головой надо думать, головой, драный ты гамадрил!

— Так точно! Есть головой! — Леха попытался изобразить смиренную покорность.

— Не есть головой, а думать ей! Имбецил хренов! — За бранью последовал тычок в грудь. — Ступай вниз. Автомат убери. Возьми пистолет с глушителем. Стрелять — только по команде. Понял, идиотина? Как слышишь меня, прием?

Леха не обиделся ни на толчок, ни на оскорбления, ни на издевательский тон — небось, сцена расправы над Ионом до сих пор стояла перед его глазами.

Затаился, гнида? Ждет возможности поквитаться? Может быть, все может быть. Но это все потом, а пока…

Запыхавшийся, с трудом переводящий дух Ион догнал остальных на втором этаже, через силу извинился перед избившим его командиром и пообещал впредь действовать осмотрительней. И Шкаф, и Маркус оглядели Ионникова с презрением — но каждый остался при своих мыслях.

Последний сюрприз ожидал группу прямо у выхода — вся лестничная клетка перед дверью и ведущие в подвал ступени были увиты красноватым плющом, активно реагировавшим на свет фонаря. Стены и пол словно ожили, зашевелились и распались на множество отдельных извивающихся отростков, немедля ринувшихся к людям. Шкаф не заметил, как лишился фонаря, и сам чуть не последовал за ним — в его руку вцепился самый ловкий и быстрый побег и поволок здоровяка за собой. Лишь меткий выстрел Тевтона, перебивший пополам растительное щупальце, спас солдата от незавидной участи. В следующую секунду командир схватил оторопевшего Бердникова за шкирку и поволок обратно на второй этаж.

— Да пошевеливайся же, придурок, не тупи!

Из многоэтажки выбрались через балкон второго этажа. Маркус торопливо оглядел дом снаружи, нашел табличку с названием улицы и с явным удовольствием отметил на карте мелким аккуратным почерком — «Перекресток улиц Серова-Фурманова. Опасная зона: аномалия флоры; следы разумной деятельности — пирамида из черепов, в том числе человеческих, вероятно, предмет культа. Требуется дополнительное изучение». Посмотрев на подчиненных, он развел руками:

— Тяжела нынче работа картографа.

Немного подумал и добавил уже серьезным тоном:

— Этот город принадлежит нам. И всех врагов мы должны знать в лицо, чтобы когда-нибудь очистить НАШ Екатеринбург от всякой швали. Мутантов, монстров, предателей. Все ясно?

Солдаты торопливо закивали.

— Если останетесь в живых, возможно, мы сюда еще вернемся.

Леха в испуге дернулся, и это не укрылось от цепких глаз Тевтона.

— Не боись, солдат, вернемся уже победителями… с огнеметами и спецбригадой чистильщиков. Сожжем гадюшник, как считаешь?

Шкаф до сих пор с содроганием вспоминал прикосновения хищного растения, но удивительное многословие обычно молчаливого Маркуса пугало не меньше.

— Так точно.

— Молодец! Отличный ты собеседник… Ладно, чего встали, остолопы? Двигаемся!

Планы пришлось перекраивать на ходу. Станция Уральская казалась теперь недостижимой — слишком далеко, слишком опасно. Вдобавок путь к ней проходил через самые дикие места — мертвую с самого Апокалипсиса Геологическую, уничтоженные в результате Первой войны Площадь и Динамо. А ведь где-то совсем рядом находилась и таинственная Бажовская… Подземного прохода сквозь эти проклятые Небом и самими людьми места попросту не существовало, наземный же для крошечной группы, на две трети состоящей из криворуких недоумков, был невозможен.

Маркус прекрасно осознавал, что оправдывается перед самим собой, увиливая от основного задания под весьма благовидным предлогом, пусть и сообразуясь с железобетонной, всем понятной логикой. Однако эмоции, далекие от прагматики и холодного расчета, перехлестывали — враг, столь ненавистный и желанный, совсем рядом. И задание подождет! Сначала нужно вернуть долг за изувеченное лицо. Выбирая между Долгом и Местью, вперед следует пропустить кровавую даму. Иначе покоя не будет уже никогда.