Зона Тьмы. 1000 рентген в час - Рыбаков Артем

— Саламандр в канале! — нарушило томительное, как всегда, когда практически любая экспедиция пересекала зону разрушений, молчание. — У нас тут какое-то шевеление прямо по курсу.

— Заноза здесь. Тормозните и понаблюдайте! — Машина ребят ехала метрах в двухстах впереди, с тем расчётом, чтобы и мы успели прийти им на помощь и одновременно оба «Тигра» не попали в засаду.

Все ехавшие в нашей машине оживились, а Тушканчик открыл люк и приготовился занять своё место у гранатомёта. (Ехать через «зону» снаружи и глотать всё ещё фонящую дорожную пыль он посчитал неправильным.)

После нескольких минут томительного ожидания Сергей снова вышел на связь:

— Вроде ничего стрёмного, пять мужиков забор кирпичный разбирают у каких-то складов. По нашим крокам там таможенный терминал раньше был. Думаю, растащили его с тех пор целиком и полностью. Какие указания, кэп?

— Трогай вперёд помалу. Мы прикроем, если что.

Когда мы проезжали мимо складов, незнакомцы работу прекратили, но не попрятались, а спокойно разглядывали наши машины. Земля тут никому не принадлежит, плохого они ничего не делают, и, соответственно, метаться незачем. Народ у нас всё-таки отходчивый и незлобивый, и без нужды друг другу глотку рвать никто не стремится. Остались кое-где дикие банды, что крестьян трясут и беспредельничают, но бывшая столица — место, принадлежащее всем. Вот если с кем из представителей окружающих поселений поссоришься, уехать из Москвы будет довольно сложно, по цепочке передадут, что «хулиганы приезжие» себя неправильно ведут, и могут остановить и разборки устроить. Причём обидишь посадских, а отвечать перед рязанскими или тверскими придётся. Нас, понятно, это особо не волнует, всё ж таки представители независимого и не самого слабого анклава, связанного договорами почти со всеми соседями. Да и много товара ценного от нас по соседям идёт топливо, лес, промтовары всякие.

А в самом Городе уже лет десять право чужой собственности стараются уважать. Если видишь у подъезда дома плакат, на котором чужой знак нарисован, — не суйся без нужды. Бывает, что кто-нибудь чужие вывески снимает, но тут уже по пословице: «Не пойман — не вор». Да и знаки эти разные бывают: кто-то рисует, кто — из верёвок плетёт, а некоторые из дерева или металла делают. Пока все не выучили, случались накладки и по незнанию.

В посёлке Октябрьский мы встретили ещё две группы добытчиков: члены одной разбирали на кирпичи полуразрушенный коттедж «новорусского» облика и грузили добычу на две подводы, а другой — просто отдыхали после тяжких трудов, сидя в кузове старенького, но всё равно внушающего уважение своими размерами трёхосного «Урала».^[101]

Дорога впереди раздваивалась, и «Тигр» Саламандра свернул на левую ветку, которая должна была привести нас на главную транспортную артерию Люберец — Октябрьский проспект.

Разрушенные домики частного сектора, корпуса ещё одного таможенного комплекса (от многих остались только столбы), разграбленные так давно, что даже поваленные секции капитального бетонного забора скрылись под кучами нанесённого ветром мусора… Картина одинаковая практически для любого города, из которого ушли люди.

Когда впереди показались серые от многолетней пыли невысокие, в три-пять этажей, дома, головная машина моргнула стоп-сигналом и приняла к обочине — пора было определяться на местности.

— Илья, смотри, — Саламандр ткнул пальцем в карту, — удобнее всего нам вот здесь, через Лядинскую и Комсомольский проспект, проехать. Там эстакада над железкой — незадолго до Бэ Пэ построили. И по полосе отчуждения петлять не придётся.

— А ещё какие варианты есть?

— Ну, вот тут, чуток поближе, туннель под насыпью есть, но что там сейчас — одному богу известно.

— Давай так — вначале сворачиваем к туннелю, а если проехать не получится — то уже к эстакаде. И ещё вопрос ко всем, ночевать в городе остаёмся или на природу поедем?

— Ты командир, ты и решай, — после небольшого раздумья ответил за всех Тушканчик.

Резкий свист вперёдсмотрящего привлёк наше внимание.

— Там впереди тачка какая-то странная, мужики! — сторожить в этот раз поставили Викентия, практически незнакомого мне Следопыта, которого Ваня Мур рекрутировал в нашу команду в степаньковской «дежурке». — Выскочила на проспект, потом нас там заметили, и задним ходом обратно спряталась… За четвёртым домом с правой стороны.