Замок Россия - Денисов Вадим

А в таких делах надо присесть по-рабочему, да вот хоть за столом за этим знатным. Сел у самого окна. Второй раз в жизни я боялся перевернуть листы бумаги. Первый раз случился три года назад, когда мне принесли представление краевой прокуратуры по факту проверки исполнения бюджетного законодательства. Ладно, чего выжидать. Тем более что шум во дворе постепенно усиливался и надо было что-то со всем этим делать, а то люди начнут пытаться сбить в кровь руки о ворота или учинят показательные прыжки со стены…

На первом листе был изображен подробный план Замка.

Чертеж с подписями на родимом русском языке. Многие помещения, кроме функциональных подписей, имеют и номера, некоторые только под номерами, значит, ключи от них. Ценная бумага, нужная, жаль, кое-что мелковато — могли бы и расщедриться на формат побольше, ворчливо подумалось мне. Минуты три я изучал план, все больше удивляясь плотности внутренней инфраструктуры.

А собственно, чему тут удивляться? За столетия архитектура подобных объектов достигла абсолютного совершенства и в приближении к идеалу учитывала все особенности организации быта и обороны, все нужды служб и подразделений подобного комплекса. Если заказчик не надувал щеки в погоне за самобытным и не корчил из себя Фрэнка Ллойда Райта, а подходил к делу со всей серьезностью, то поступал просто — нанимал архитектора-строителя и опытного распорядителя. Эти, уж не знаю — по каталогам, что ли, — подбирали вариант. Из лучшего мирового. Если в те времена каталоги существовали. Вот как-то так. По-любому, смета адская. В наше время подобное сделать просто невозможно — после трех мировых кризисов влить такие немыслимые деньги без ясно видимой финансовой или достойной имиджевой отдачи мало кто способен. Это ведь не яхта, в Сан-Тропе на смотрины не завалишь. Даже если такой объект очень дорого сдавать в аренду, хрен влитое быстро отобьешь, а уж сверхприбылей точно не получишь. Лучше уж мегамолл слепить, еще и дешевле будет.

Второй лист поразил меня до глубины души.

В мое распоряжение был любезно предоставлен список всех, кто очнулся в этом замке вместе со мной. Первое, что я подумал: это Проект, отныне это уже очевидно. Проект неизвестными затеян взрослый, яркий, с далеко идущими планами. Тут женскими стонами и детскими рыданиями никого не разжалобишь, Проект не свернут, и никакую зареванную девицу на «ой, мамочки родные» назад не выпустят. Не затем старались. Обратной дороги не будет. Ладно… Теперь у меня есть некие исходные данные. Сто двадцать человек собраны в периметре замковых стен. Кругленько. Похоже, в этом устроители поступили тупо, применив лобовой подход: пятьдесят женщин, столько же мужчин, и сверху накинули двадцать детей в возрасте от грудничков до шестнадцатилетних лбов. Вот здесь мое ко многому привычное сердце кольнуло холодом. Дети — это очень серьезно, это особое. Неведомые мне кадровики поработали на славу. Алфавитно расположенный в одну колонку список фамилий, имен и отчеств сопровождался былыми должностями и местами работы. Сразу бросилось в глаза то, что в нем достаточно много людей семейных. Специально, что ли, так сделали? Решили смазать маслицем, соломку подложить? Меньше слез — больше дела?

Я не стал второпях изучать документ: меня ждал лист номер три.

Этот лист бумаги заслуживал того, чтобы его разбирали особо, не торопясь, по мере правильного восприятия коротких, вертикально рубленных строчек текста. Хотя и написано-то всего ничего. Это если по числу знаков. Но не смыслов. Буквы русские, слова русские, а вот сам стиль написания — мутный, непривычный. Казалось, что некоторые слова в таком контексте имеют несколько иной, не обыденный смысл.