СМЕРШ «попаданцев». «Зачистка» истории - Конторович Александр Сергеевич

Ставлю на стол принесенный рассол, четвертинку беленькой (из своих личных запасов, двойной очистки), распахиваю окна, чтобы продышаться.

Достойный сеньор обнаруживается на неразобранной кровати. Лежит, уставившись широко открытыми глазами в потолок. Но явных признаков похмелья не заметно. А это уже гораздо хуже — если алкоголь не берет, то чего же такого он насмотрелся?!

— Извините, дон Хосе, что без приглашения ворвался к вам, но ваше поведение внушало немалые опасения…

Того как пружиной подбрасывает на ложе. Смотрит на меня безумным взглядом, потом узнает, даже встает и делает несколько шагов к столу, на котором сиротливо стоит пустой стакан и принесенные мной сосуды. По дороге его сильно повело, видать, вчерашнее все же достало. Но он все же успевает добраться до кресла и приземляется в него довольно точно.

— Дон Серхио… — говорит внятно, язык не заплетается. — Какие же сволочи!.. Сыны алчности и врага человеческого!

— Простите, святой отец, о ком вы? — Одновременно достаю из буфета второй стакан, наливаю в один соточку белой, во второй — рассол.

И придвигаю посуду поближе к собеседнику. Тот несколько секунд недоуменно рассматривает натюрморт, потом выпивает половину рассола и лихо опрокидывает в себя водку. Человеку прямо на глазах лучшеет. Ну вот, первый этап вывода из запоя пройден, теперь ему чуток выговориться, принять вторую дозу и баиньки. На старые-то дрожжи его быстро должно вырубить. А потом горячий бульон, пиво для окончательного отходняка, снова поспать, а завтра и баньку, чтобы закрепить приведение в норму.

— Ведь я поверил вам с датой, тем более, что уже наслышан про изыскания многих ученых мужей о природе трясения земли. А вот местные чиновники и состоятельные люди — тоже поверили… Но…

— Что именно «но», падре?

— Ведь они палец о палец не ударили, чтобы оповестить жителей города! Сбежали, как крысы, захватив ценности и родственников, бросили город на произвол судьбы…

У меня холодеет в груди. Неужели все напрасно, и трагедия повторилась? А виноваты, как всегда, толстосумы и чиновники, которых при всем желании к ответу не призовешь…

— И ничего не удалось сделать?

Снова дон Хосе смотрит на меня, будто не узнавая. Потом как бы оттаивает.

— Если вспомнить ваши слова о предполагаемом количестве жертв, то, безусловно, вашим солдатам удалось спасти очень многих. Согласно не очень полным подсчетам, погибло меньше трех тысяч человек…

У меня чуть отлегает от сердца. Что ни говори, но сорок тысяч смертей и три тысячи — разница заметная, согласитесь? Получается, падре провел просто офигительную работу, пусть местные жители даже имели печальную память о прежних катаклизмах. Заставить горожан покинуть свои жилища, нажитое таким нелегким трудом добро (много ли на себе утащишь?) — ему явно потребовались незаурядные способности убеждать и вести за собой. Но дон Хосе продолжает:

— Больше трети умерших составили те люди, которых убили ваши солдаты…

Ну ни… себе! Это что за геноцид?

— Можно подробнее, сеньор?

— Когда мне сообщили о первых нескольких случаях расстрелов, я немедленно прибыл на место последнего инцидента. И лейтенант, командовавший отрядом, мне прямо сказал, что выполнял приказ дона Алехандро и… ваш, сеньор Серхио.

Фу-у-у… Конечно, был такой приказ, очень доходчиво сформулированный и для большей убедительности изложенный на бумаге, с печатями и остальными атрибутами. Дословно сейчас уже не помню, но точно там было: «… мародеров, насильников, грабителей — расстреливать на месте преступления, при наличии в составе подразделения старшего в чине не менее сержанта». Естественно, было там и про обязательный сбор свидетельских показаний, оглашение приговора и остальные юридические тонкости.

Напоминаю ему о существовании приказа, о котором, кстати, иезуит знал. И спрашиваю, были ли случаи неправомерного применения санкций?

Оказалось, что основная претензия у нашего святого отца оказалась к форме исполнения приговоров. Поскольку ни один из бойцов не имел церковного сана (с какого бодуна-то?), то на предсмертную исповедь они время не тратили. Прибывали на место преступления, если успевали, так как роты на такой город, сами понимаете, совершенно недостаточно. Ловили злодеев, быстренько учиняли дознание, выносили приговор, три минуты приговоренному на молитву и пуля в затылок, иногда контроль, чтобы не мучился. И теперь, по мнению нашего друга падре, между адом и раем болталось некоторое количество душ, которым не отпустили грехи. А это противоречит всему, чему только можно. И что тут сказать на такое заявление?