Ареал. Заражение - Тармашев Сергей

Дикобразьи «кусты» были уже на полпути к лаборатории, и если всё пойдёт так и дальше, к полудню зверьё постучится в двери… Он покрутил верньеры, направляя перископ вдаль, в сторону поросших березняком холмов. Где-то там, в рябящей зеленоватой зернистостью ночного видения тьме, едва заметно выделялись густые вкрапления далёких светлых пятен, означавших места залегания Студня. Иван иронично усмехнулся. Студень был единственной аномалией, которую можно разглядеть в прибор ночного видения. Правда, ночью языки его слабого фиолетового свечения видно и так, а днём ПНВ замечать Студень отказывался. Вот и выходило, что в плане обнаружения аномалий сей прибор бесполезен. Зато днём Студень отлично засекало изделие «Филин». Надо бы написать рапорт на имя Ферзя, чтобы выдали со склада один комплект. Впрочем, если он, Берёзов, сейчас в опале, то с подобными заявками лучше повременить. И всё-таки, как Салмацкий узнал про его с Лемуром разговор? Ведь рядом никого не было, они, по обыкновению, беседовали в тире сразу после плановых стрельб, в помещении для чистки оружия. Саня бы его не сдал, это исключено. Значит, либо кто-то специально стоял снаружи от входа и подслушивал, либо комната для чистки оборудована прослушкой. Довольно странно. Устанавливать микрофоны даже в тире, да ещё и в помещении для чистки — это не перебор ли? Режим секретности, конечно, дело важное и серьёзное, но кому понадобилось интересоваться простыми разговорами сотрудников? Ведь о чём бы ни шла речь, разговор идёт внутри «Ареала», и утечка информации исключена…

Жёлтая полоска на дисплее шумомера вздрогнула, коротко скользнув к середине шкалы децибелов, и Иван затаил дыхание, прислушиваясь. Откуда-то со стороны озера донёсся глухой шум, словно нечто большое и тяжёлое издало тихий печальный вздох. Спустя секунду следом за ним пришёл монотонный хриплый вой, быстро перешедший в визг и исчезнувший в недоступном человеческому уху ультразвуке. Барабанные перепонки неприятно заныли. Берёзов щёлкнул кнопками управления поворотной платформой и повернул джойстик, разворачивая к озеру направленные микрофоны. Болезненный вой-визг повторился, и уши резануло болью ещё сильнее.

— Туман — Медведю! — зашипела в ухе гарнитура рации. — Туман, ответь Медведю! Как слышишь меня?

— На связи, — ответил Иван, — принимаю тебя хорошо.

— Вой слышал? — В голосе Медведя звучала тревога. — Что там у тебя?

— Пока ничего, — Берёзов вгляделся в ночную тьму, — звук пришёл со стороны озера, но движения не наблюдаю. Ночник тоже засветок не даёт.

— Это Унк орал, — насторожённо произнёс Медведь, — ночником его не засечь. Смотри в оба! Если увидишь шевеление — накрывай из АГС!

Вой повторился. На этот раз без болезненного визга, он звучал явно ближе, и в хриплых всхлипах можно было различить нечто похожее на истеричный женский плач.

— Приближается? — напрягся Медведь.

— Да, — подтвердил Иван, глядя на шкалу децибел, — микрофоны фиксируют слабые шлепки, словно кто-то плывёт по воде.

— Твою мать! — выругался Медведь. — Вырубай свет! Я иду к тебе! Если завизжит ещё ближе, заткни уши чем-нибудь!

Медведь оказался на вышке через три минуты. Вместо привычного «Печенега» у него в руках был топор.

— Собрался по дрова? — Иван указал на топор взглядом.

— Я же сказал — погаси свет! — скривился здоровяк, хлопая рукой по рубильнику аварийного освещения. — Если Унк сюда влезет, дровами станем мы все!

Он прислонил топор к стене и прильнул к окуляру перископа. С минуту Медведь молча всматривался в чернильную темноту ночи, после чего вновь тихо выругался:

— Не видно ни черта! — Он потёр руками глаза и вновь приник к перископу. — Сколько до рассвета?

Берёзов взглянул на часы с фосфоресцирующим циферблатом:

— Двадцать три минуты.

— Долго, — с досадой скривился Медведь. Он обернулся к Ивану и добавил: — Найди, чем уши заткнуть. Если эта тварь заорёт близко, барабанные перепонки не выдержат. Говорят, что и мозги не выдерживают… — здоровяк вернулся к наблюдению, — хорошо бы заметить его заранее…

— Почему не пошарить прожектором? — спросил Берёзов. — До озера недалеко, наверняка высветим. Сразу из АГС и вдолбим.

— Не факт, что высветим, — покачал головой Медведь, напряжённо всматриваясь в ночь, — маленькие они… зато прыгучие и цепкие, почище обезьян. На свет прожектора оно точно придёт. Прямиком на крышу, к самой будке… Ничего не видно! — Здоровяк беспомощно покачал головой, отвлекаясь от перископа, и тихо посетовал: — Угораздило же…

— Откуда оно здесь? — стараясь говорить как можно тише, поинтересовался Иван. — Я не помню названия «Унк» в курсе лекций. Что это ещё за дрянь?

— Унком его сталкеры прозвали, — Медведь вновь потёр руками глаза и часто заморгал, приноравливаясь к темноте, — одно время у учёных оно числилось в «Неизвестных мутировавших объектах», вот название и прилипло, от первых трёх букв английского написания слова «Неизвестный». Среди первых сталкеров дюже образованных языковедов, сам понимаешь, было немного, вот так и сложилось. Сейчас оно официально зовётся «Сенсативный кто-то там».

— Сенситивно-гипертрофированная мутаформа какого-то объекта, уже не помню, как дальше, — Берёзов вспомнил рассказ инструктора, — так они же вроде в Красной Зоне должны обитать?

— Угу, — подтвердил Медведь, — оттуда оно и пришло. Почувствовало приближение чьей-то смерти. А раз возле нашей лабы объявилось, стало быть, кто-то скоро умрёт. Недобрый знак! — подытожил он. — Туман, понаблюдай пока, а я внесу это в вахтенный журнал. Мало ли что… так хоть будут знать, что здесь произошло.

Медведь приоткрыл крышку дежурного ноутбука, чтобы одновременно видеть дисплей и не светить им слишком сильно, и принялся старательно нажимать на клавиши, стараясь не издавать ни звука. Берёзов тревожно прильнул к окулярам перископа. Про Унка на теоретической подготовке рассказывали совсем мало. Неизвестная форма активности «Ареала», приравненная к категории особо опасных. Издаёт, предположительно, ультразвуковые сигналы на частотах, разрушающих клетки головного мозга человека. Существует предположительно в Эпицентре и Красной Зоне. Раньше изредка встречалась в Жёлтой Зоне, но за прошедшие пять лет не было зафиксировано ни одного появления Унка, что связывают с ростом «Ареала» и несклонностью Унка покидать своё место обитания. Опять же предположительно предпочитает обитать возле водоёмов и перемещается между ними по прямой, от одного к другому. Не относится к формам жизни. Фотографий нет, подробных описаний то ли нет, то ли не давалось в связи с тем, что тварь перестала встречаться…