Питер - Врочек Шимун

Уберфюрер выпрямился, вздохнул. Со всех сторон кричали. Скинхед наклонился и, взяв Локтя за плечо, вытянул из лужи и перевалил на спину. Локоть всхрапнул, из-под носа у него выдувались грязные пузыри. Лицо превратилось в грязевую маску.

— Победил… — судья подошел, взял Уберфюрера за запястье. — Победил Убер! — и вздёрнул его руку вверх. Вал аплодисментов и одобрительных выкриков нахлынул на победившего скинхеда и отступил. Уберфюрер невозмутимо улыбался.

— Силён, — сказал Иван, когда тот вернулся к маленькому лагерю.

— Сколько мы выиграли?

— Порядком. Два рожка почти. Даже за вычетом расходов на выкуп Кузнецова… на первое время нам хватит.

Уберфюрер качнул головой. Лицо у него было разбито в хлам. Глаза узкие, как у китайца. Кровь капала с подбородка.

— Ты как? — спросил Иван.

— Нормально.

В следующее мгновение ноги у него подкосились. Иван с Кузнецовым едва успели подхватить обмякшее тело. Похоже, всё, допрыгался Убер. Надорвался. Иван скривился. Не поев, драться — это чересчур. Кусок мяса, как у того же Джека Лондона, Иван читал этот рассказ в библиотеке на Гостином дворе.

Иван расплатился с хозяином. Полрожка патронов, и Миша распрощался с рабством. Нормально.

— Кузнецов, — сказал Иван, когда они разместили бесчувственного Уберфюрера на баулах. — Вот тебе патроны, давай за едой. И чистой воды набери. Да… только без крысятины, хорошо? Обойдемся чем-нибудь попроще. Задача ясна?

— Понял, командир. — Кузнецов кивнул.

* * *

Маленькая жёлтая сова стреляла пластиковыми глазами — вправо, влево. Тик-так, тик-так. Тик-так. На круглом её животе стрелки показывали двадцать минут пятого. Рядом горела лампада. Как Ивану объяснили, здесь для освещения использовали угрей. Они же электрические. В стеклянной трехлитровой банке, заткнутой крышкой с электродами, лежал гладкий чёрный угорь. Иногда он начинал метаться, дёргаться — Иван видел синеватые разряды, когда угорь касался электродов. Забавная система.

На аккуратно застеленном топчане у стены лежала раскрытая книга. Иван задержал взгляд. Интересно, что читает такая девушка? «Кетополис: город китов», прочитал он. На обложке синий кит сталкивался с гигантским боевым кораблем. Фигурки людей летели в воду.

— Про что это? — спросил Иван.

— Про Катастрофу, — сказала Лали.

— Как? — он вскинул голову.

— Не про нашу… там люди хотели уничтожить всех китов на свете. И им это почти удалось.

Да уж, подумал Иван. Это про нас — сходить кого-нибудь полностью уничтожить. Это без проблем. Хоть китов, хоть самих себя.

— Я видела, как твой друг дрался, — сказала Лали.

Иван кивнул, поднялся. Нужно проверить Уберфюрера и договориться о следующем пароме на Невский…

— Ты скоро уедешь, — сказала Лали негромко. Акцент в её правильной четкой речи вдруг стал заметней. — Ты скоро…

Иван молча смотрел на неё. Открыл было рот — она быстро выставила ладонь.

— Подожди, — сказала она. Глаза её блеснули. — Ты должен мне сказать… Я знаю, что ты ответишь, но если не спрошу, то буду думать, что бы ты мне ответил… — она помолчала. — Долго буду думать.

Иван смотрел на её губы. Он даже говорить сейчас не мог, в груди что застряло.

— Ты любишь её? Её зовут Таня, я слышала.

— Да, — сказал Иван. — Только я никогда ей…

— Не говори, — пальцы Лали прижалась к его губам. — Не говори, иначе кто-то подслушает и сделает так, чтобы это не исполнилось. Я знаю.

Иван стоял, чувствуя на губах её горьковатый аромат. Он взял Лали за локоть, потянул на себя… отпустил.

— Ты красивая, — он взял её ладонь и прижал себе к горящему лбу. Прохлада. От её пальцев стало легче. Лали вся была рядом — с её пальцами, с её кожей, с её длинными ногами, стоящими на земле крепко, упрямо, с её бешеным нравом… с её нежностью.

От взгляда на неё у него замирало сердце.

— Не говори так, я буду ревновать. Нет, не буду. Вы, мужчины, можете любить многих женщин. Но ты другой. Для тебя каждая женщина — одна единственная на свете. Пусть я буду единственной.

Иван помолчал.

— Откуда в тебе столько мудрости, женщина? Тебе же всего сколько?.. Шестнадцать?

— Каждой женщине — тысяча лет, — сказала Лали негромко. — И каждой — семнадцать. Это же просто.

— Да, — сказал Иван. — Это просто.

* * *

Вернувшись, Иван обнаружил на причале кроме Уберфюрера и Кузнецова, новое действующее лицо. Он кивнул ему, прошёл, сел рядом, ничем не выказывая удивления. Не то, чтобы брат Лали его совсем раздражал, но…