Ведьмак - Гладкий Виталий Дмитриевич

– Что – «тока»?

– Золото это проклятое. Я не возьму его.

– Ну, блин, дела… А какого хрена ты тогда пер сюда вместе со мной через трясины!?

– Азарт потащил. Хотелось увидеть.

– М-да… Ситуация…

Я сел рядом с ним и тоже задымил.

– Похоже, Киндей перепрятал золото, – сказал я спустя некоторое время уже спокойным голосом. – Наверное, он как-то прознал об этом капище, и дорожку сюда по гати вычислил. Здесь и впрямь золото сохранилось как в швейцарском банке. Кто сунется в гиблые места? Башковитый был мужик…

– Эт да…

– Но твой дед тоже был еще тот жох… – Я криво ухмыльнулся. – Купца замочил, кошелек отнял, а вот ума не хватило с планом разобраться. Похоже, незадачливый купчишка ехал сюда, чтобы клад добыть. Ехал по шерсть, а его самого остригли.

– Видать, так он и было…

– Так говоришь, золото заколдованное?

– Дык, это давно известно. Возьмешь его – беда тебе будет. Большая беда.

– Чего очень не хотелось бы. Я, знаешь ли, в последнее время начал верить в разные приметы и предзнаменования. Жизнь одна… А еще мне совсем не хочется, чтобы наша деревенька превратилась в Мекку для разных бездельников. Если люди прослышат, что здесь найден такой ценный клад – отбоя не будет от черных гробокопателей. И станем мы тогда жить как на вулкане. Всю округу перекопают, лес сожгут. Правильно я говорю?

– Ну…

– С другой стороны – зачем мне столько денег? Ну был я совсем недавно богат. Все имел. Мог куда угодно поехать, что душа пожелает купить, заказать самый шикарный ресторан… И что? Где оно, это счастье?

Зосима мудро промолчал.

– А нету его, – продолжил я с горькой усмешкой. – Не в деньгах оно заключается. В принципе, хватит мне и моей пенсии. А там охота, рыбалка… Проживу как-нибудь до полного дембеля.

Я решительно поднялся и взял в руки ломик.

– Давай еще немного поработаем, – позвал я Зосиму. – Поставим камень на место. А это проклятое золото пусть лежит там, где его оставил Киндей. Мы же забудем сюда дорожку. И Кондратке с Идиомычем постараемся рот заткнуть, чтобы не звонили по всему свету о кромлехе.

– Как им заткнешь?

– А я скажу, что грохну любого из них, если только он вякнет где-нибудь и что-нибудь по этому поводу. Уж я постараюсь, чтобы мои «доводы» прозвучат более чем убедительно…

Возвращались мы домой молчаливыми и какими-то подавленными. После эйфории от находки наступил откат, и все вокруг казалось серым и тусклым. По крайней мере, мне. Попрощавшись с Зосимой, я направил стопы к своей избе.

И остановился, не дойдя до нее сотню метров.

Возле моего бунгало стоял новенький гусеничный вездеход – из тех, что пока только на рекламных проспектах. Кто это мог прикатить сюда на машине, которая еще не вошла в серию?

Ответ я получил быстро. У калитки меня встретили охранники Каролины; их я знал в лицо, почти всех. Почтительно сказав «здравствуйте» и расступившись, они пропустили меня к входной двери. Она была не заперта.

Я и забыл, что у Каролины тоже есть ключи от избы…

Неужели она ускорила процесс прохождения документов по бракоразводному процессу в суде и теперь приехала, чтобы лично вручить мне повестку? Ну что же, я готов. Чем быстрее все это случится, тем лучше.

«И свобода вас примет радостно у входа…» – мысленно продекламировал я известные стихи и переступил через порог.

Меня встретила не свобода. А совсем даже наоборот. Наверное, Каролина увидела меня в окно, потому что уже шла навстречу. Подойдя совсем близко, она вдруг… упала передо мной на колени!

С ума сойти! Она что, рехнулась? Чтобы Каролина, да еще на коленях… Нет, нет, это сон! Не верю! Ничему не верю! Даже своим глазам.

– Иво… Иво, прости меня… – Ее голос прерывался от рыданий. – Я самая распоследняя сволочь. Дура, дура! Я не права. Я не должна была так поступать. Я не могу жить без тебя. Не могу! Хочешь, я брошу все, и мы куда-нибудь уедем? Насовсем уедем. Как ты скажешь, так и будет. Я люблю, люблю тебя! Прости, прости!…

– Т-ты… т-ты что!? – Я даже начал заикаться от неожиданного волнения. – Встань, немедленно встань!

Я поднял ее как перышко – легко и бережно. Эти соблазнительные губы… они так близко…

А, что я теряю! Подумаешь – свобода… Было бы о чем горевать. Я впился в ее губы страстным и долгим поцелуем. Надо же, оказывается, я здорово соскучился по этой взбалмошной девчонке…

– Иво, мы должны завести ребеночка, – нежно прошептала Каролина, когда я наконец оторвался от нее. – Я очень, очень его хочу. Такого маленького, розового, пухленького…

Я едва не сказал: «Согласен! Давай начнем заниматься этим делом прямо сейчас». Господи! Ну кто может понять этих женщин!?