Лунная соната для бластера - Серебряков Владимир

Как же невовремя я решил поиграть в секретного агента! Теперь не знаю, что и делать.

Хотя — почему не знаю? Подумаем: меня всеми силами стараются оттеснить от вирта, отстраняют от расследования, но почему-то оставляют в живых. Хотели бы — убили б давно. (Уикканец Сиграм с гаузером в эту картину не вписывался, но в тот момент я этого не сообразил). Одним словом, меня нейтрализуют. Вот и надо нейтрализоваться. Последовать совету Хозяйки. Уехать… В конце концов, у меня отпуск! Уеду в глушь. Скажем, в… м-м… в Апеннины. Отличные горы. Вакуум-слалом, восхождение на пик Арета, поиски драгоценностей в расселинах, потертости от скафандров. А еще дорога на Апеннины проходит через кратер Лаланд. Местечко, откуда был родом Эрнест Сиграм.

И сделать это надо демонстративно. Чтобы ни у кого не осталось сомнений — Миша Макферсон будет отдыхать. Что может быть естественнее, чем погостить у друзей?

Звонить из дома я не рискнул — предпочел выйти и воспользоваться коридорным терминалом. Сьюд связи покорно связал меня с управляющим контуром городка Арета — таким примитивным, что в нем даже не было псевдоразумной программы-интерфейса, — а тот соединил с домом Банко.

Этот веселый и совершенно непохожий на типичного алиениста, каким тот видится общественному сознанию, парень был моим добрым знакомым уже года два. Одно время я под влиянием Банко серьезно подумывал, а не перейти ли мне в его линдале, но понял, что провалю тест веры, и отказался от этой безумной затеи. Но отношения мы с ним поддерживали, насколько это возможно через инфор — в Апеннины я давненько не выбирался. Теперь, кажется, пришла пора.

В объеме закружились снежинки; пурга несла их мне в лицо, но, отсекаемые гранью объема, они таяли в гаерной радуге. Я даже не сразу понял, что это имитация. Кто их разберет, этих алиенистов, что они могут соорудить для вящей земноподобности? Лес я у них видел — понятно и полезно, но ведь у них там и пустоши есть! Целые купола, а под ними — травка, мелким кустичком горки поросли, цветочки такие мелкие, лиловые, запах странный, пчелы жужжат. Я от тех пчел, помню, с воплями шарахался…

Пурга стихла, объем раскрылся в просторную комнату. К стац-инфору подошла симпатичная девушка с очень серьезным взглядом светло-серых глаз — мне сразу вспомнилась Элис Релер.

— Добрый день, — осторожно произнесла она, приглядываясь к моей помятой физиономии.

— Добрый день, — ответил я, чувствуя себя несколько неловко. — А где Банко?

— Он линдалиен, — ответила девушка. — Оре тревожит его уже полную луну. А что вы хотели?

— Я… хотел напроситься к нему в гости. — Я потер переносицу от смущения. С Банко я договорился бы быстро, но, раз в его доме живет теперь эта юница… не оказаться бы третьим, который всегда лишний (у алиенистов, по крайней мере). — Завтра… может, послезавтра.

— О! — Улыбка у нее была замечательная — меня как теплом обдало. — Мы будем очень рады!

Очень похоже на эту команду — радоваться совершенно незнакомым гостям. Даже имени моего не спросила. Хорошо, что я не поддался тогда на уговоры — я все же не настолько сумасшедший.

— Вы, наверное, офицер Макферсон?

Вот и все в пользу дедуктивного мышления.

— Да. А как вы меня узнали?

— О, Банко о вас очень много рассказывал! — Он полагает, девушка доверительно понизила голос, — что вам место в линдале. Вы не от мира сего.

От алиениста подобное выражение — не хамство, а комплимент.

— Благодарю, — сказал я как мог серьезно. — Так я могу к вам заглянуть?

— Конечно! Мы вас будем очень ждать!

Сразу видно человека, у которого я не гостил. Испытавшие это удовольствие обычно не жаждут повторения.

— Но я, может, не один буду, — счел своим долгом предупредить я.

— Тем лучше! — И что можно противопоставить такому гостеприимству? Разве что гаузер. И то вряд ли поможет. — Заходите в любое время!

— Спасибо, — поблагодарил я. — И передайте привет Банко.

— Не за что. Передам.

Объем погас. Пора переходить ко второй части плана, и, не отходя от приемного угла, связаться еще кое с кем.

Сьюд связи нашел Алису Релер в гостевых комнатах купола Диана.

— Кто там? — недовольно проговорила девушка. Взгляд ее стал осмысленным не сразу — верный признак того, что она долго вглядывалась в гаерное марево, порожденное проектором объемного изображения. Профессиональная болезнь всех компарей — близорукость… хотя, возможно, она просто смотрела новости.