Лунная соната для бластера - Серебряков Владимир

На Сольвейг это произвело впечатление. Она поворчала немного по поводу моих методов, но предложение ущучить Дом Карела пришлось ей явно по душе. Незаконная репрография… с глубокой пластикой… серьезное обвинение. Пусть этим и займется девочка. А у меня другая работа — выяснить, кто Сиграма подставил. И каким боком связан со Службой Дом Карела… развязавший, кстати, очередную войну Домов. И заполучивший некое вирт-оружие огромной мощности. Слишком много совпадений на мой вкус.

Как там уверял Рональд — «ты не один»? Но пока я не имею права ни от кого ждать помощи. Потому что всякий, кто оказывается впутан в это дело, рискует головой.

Сольвейг сообщила мне, что в нашей комнате все спокойно. Туда я и направился.

Дома я не застал непрошенных гостей (которых в гордыне своей ожидал), и не могу сказать, чтобы меня это огорчило. Только обои подсохли — надо полагать, у Сольвейг времени не оставалось ухаживать за ними. Я сменил пакет с питательным раствором, потом рухнул в кресло перед объемом и вызвал Хиля Переса де Лару.

Групарь проявился не сразу. Я терпеливо ждал, пока пышные вирт-цветы в объеме не пропали, сменившись узким смуглым лицом лейтенанта.

— Бьено, офицер. — Видно было, как он устал. При нашей первой встрече он мог бы сойти за Ромео, сейчас ему больше подошла бы роль Дон Кихота.

— Бьено, лейтенант, — отозвался я в тон. — Как идут боевые действия?

Хиль помолчал немного для вескости, и честно ответил:

— Распадно.

Он коротко обрисовал мне положение на фронтах. Дом Л'авери пока держался, но атаки Карела становились все чаще и упорнее.

— Не знаю, чем он приманил своих хакеров, — рассказывал групарь, — но работают они как проклятые. Наша защита идет к лифту, а их демоны выводят из строя наших людей одного за другим.

Я поинтересовался, что за демоны. Если мне дорога в вирт была покуда закрыта, это не помешает информастерам Л'авери извлечь из моего терминала блоки для некоторых разновидностей. Но описанный вид мне никогда ранее не попадался. Я отнес его к группе хардовых — повреждающих аппаратное обеспечение. Демон отыскивал контакты интербрейнов и выжигал их коротким разрядом. То, что оставалось после этого от мозга, можно было рассматривать под микроскопом.

— Словно по ним каток проехался, — бросил в сердцах Хиль.

Что-то мне эти слова напомнили…

— Скажите, лейтенант, что поделывает сейчас майор Колониальной службы Роберт Меррилл? — спросил я, перебив групаря.

— Что? — удивился он.

Я пересказал свой последний свободный полет. То, что выбросило меня тогда из ирреальности, едва не раздавив, вполне походило под определение Хиля.

— Это… интересный оборот событий, — прокомментировал Хиль. — Скажите, вы уверены, что тут есть связь с убийством нашего работника Яго Лауры?

— Полагаю, связь есть, — ответил я осторожно, — но не прямая. Не удивлюсь, если Дом Карела выполняет грязную работу для Службы.

— Я тоже не удивлюсь, — мстительно согласился Хиль.

— На этом и будем основываться, — подытожил я. — Моя коллега…

— И любовница, — перебил Хиль. — Знаю.

Я подобрался.

— Простите, не знаете, — негромко произнес я. — НЕ любовница.

Хиль немного смутился.

— Простите… но вы живете вместе, и я счел логичным…

— Логичным, — согласился я, надеясь, что в моем голосе достаточно жидкого гелия. — Но не разумным.

Хиль смутился еще больше — теперь уже не только из-за того, что влез в чужую личную жизнь, но и потому, что не понимал, о чем это я. Ему и не надо понимать. Трудно объяснить, что связывает меня и Сольвейг — я хочу сказать, мне это самому себе трудно объяснить — но это в любом случае не влечение плоти. С Сольвейг такое просто невозможно. У нее заблокированы эти центры. Полностью. С двенадцати лет. Поначалу, когда мы только познакомились, меня это пугало — я знал, откуда взялся блок, и почему Сольвейг отказывается его снять и шарахается от самого слова «гипнургия», хотя знание это обошлось мне в перелом предплечья и цикл бессонных ночей, когда моя соседка по комнате во сне рыдала без слез… Потом я привык. Просто перестал воспринимать ее как женщину — только как друга.

Групарю я объяснять этого не стал — тот и без меня понял, что тему лучше сменить.

— Прошу прощения, — чопорно поклонился он. — Я не имел в виду вас обидеть.

— Я не обиделся. — И в самом деле, на что обижаться? Вряд ли мне пришло бы в голову что-то иное, будь я на месте Хиля. — Так вот, Сольвейг сейчас занимается Домом Карела. Самому Карелу предъявят обвинение в незаконной глубокой репрографии.