Печать скорби - Бушков Александр

– Вашу теорию? – вежливо спросил Сварог.

– Да, мою теорию. Не было бы ее, не было бы и этой экспедиции. Хотите послушать?

Раздался нарочито громкий зевок майора Ланкастера.

– Если вас не затруднит, – подражая манере профессора, сказал Сварог.

Ничуть не затруднило! Профессору не терпелось прочитать лекцию на любимую тему. Что ж, можно понять: соскучился человек по аудитории…

– А начну я, пусть вас это не удивляет, мистер Сварог, с пирамид! – Беркли взмахнул очками, которые в несчитанный раз извлек из нагрудного кармашка…

Глава вторая

ПИРАМИДЫ И УЧЕНЫЕ ПОЗНАНИЯ

Джозеф Чарльз Беркли-младший, сколько себя помнит, всегда интересовался Африкой, ее историей, культурой, загадками, что хранит африканская земля, а пирамиды – это, как известно, главная достопримечательность континента и главная его тайна. Впрочем, все же не самая главная тайна. Потому что пирамиды, во-первых, уже обнаружены, во-вторых, достаточно неплохо изучены. Чего никак не скажешь о руинах древних городов, находящихся в Центральной Африке.

Да, он мечтал добраться до одного из неизвестных человечеству городов, мечтал стать вторым Шлиманом, откопать свою африканскую Трою. Его фанатичное изучение всего, что каким-то образом было связано с Африкой, подогревалось этими мечтами. В университете он занимался, пожалуй, даже где-то с излишним рвением, во многом обделяя свои студенческие годы. Летние каникулы целиком проводил на раскопках, ему довелось побывать в Северной и Западной Африке, в Мексике, на острове Пасхи. С годами юношеский романтизм естественным образом улетучился, ему на смену пришел практический взгляд на вещи. Скорейшему улетучиванию романтизма в наивысшей степени поспособствовала организация собственной экспедиции в Конго.

Путем теоретических изысканий Беркли пришел к выводу, что на территории этого государства может находиться один из древних, неизвестных науке городов. Беркли понимал, что одна экспедиция вряд ли принесет удачу, потребуется несколько заходов. А во время первой экспедиции он рассчитывал обойти как можно больше поселений, в первую очередь – затерянных в лесах, войти в контакт с местными жителями и выведать у них, нет ли поблизости каких-нибудь необычных строений, камней странной формы, пещер, ну и вообще чего-нибудь загадочного. Ведь кто лучше местных жителей знает родные края?

И вот Беркли столкнулся с прозаической стороной вопроса. Во-первых, экспедиция означала деньги, и немалые деньги, которые кто-то весьма щедрый должен ссудить. Во-вторых, не каждая страна охотно давала разрешение на проведение у себя не то что раскопок, а вообще любых изысканий, в некоторых странах так и вовсе белым людям разрешалось находиться только в столице, и не дай бог тебе сделать из нее миллиметровый шаг в сторону. В-третьих, пойди найди спутников, которые согласились бы на огромный риск, с каким сопряжено участие в странствиях по дикой Африке (не считая, разумеется, национальные парки, которые как раз и предназначены для выгула возжелавших экзотики туристов), куда никакая воздушная кавалерия не примчится на выручку в случае чего. А было еще и в-четвертых, и в-пятых. Одним словом, сия работенка выкачала из мистера Беркли столько энтузиазма, что иному хватило бы и на полжизни. Но экспедиция ценой неимоверных усилий все же была снаряжена, отправилась в Конго… и тут случился некий дипломатический скандал, что-то там, кажется, с правом вето в ООН. В результате археологи, едва спустившись с трапа самолета, вместе с английским послом вынуждены были покинуть вдруг ставшее недружественным государство.

На вторую попытку запала у мистера Беркли не хватило. Тем более, ему вскоре предложили кафедру, стали публиковать его работы в престижных журналах, понеслись одна за другой конференции и семинары, вдобавок мистер Беркли женился, а потом еще началось сотрудничество с Би-Би-Си, приносившее деньги, известность и поездки по разным странам, пусть по местам сплошь исхоженным и перерытым, зато со всеми пятизвездочными удобствами. Короче говоря, научная, трудовая и личная жизнь складывалась как нельзя лучше, разве что одного мог пожелать себе мистер Беркли в тот момент – чтобы и дальше все так же катило по накатанной. Да, верно кто-то подметил, что большинство великих открытий совершаются от восемнадцати до двадцати пяти лет. В этом возрасте полно сил, ничто не обременяет, уже есть некая теоретическая база и, самое главное, – еще недостаточно накоплено здравого смысла, чтобы прислушиваться к чужим авторитетным мнениям вроде: «Такого не может быть, потому что противоречит ранее открытому, известному и признанному; ты поверил сказкам и мифам; ты станешь всеобщим посмешищем; ты только напрасно потратишь время, которое можно употребить с большей пользой».