Ягуар и рыжая сеньорита - Тройнич Яна

 Мэтт не замечал моего отношения к своему рассказу. И вдруг неожиданно заявил:

 - Как бы я хотел, чтоб и у тебя появилась такая девчонка.

 Я не выдержал:

 - Извини, Мэтт. Ты знаешь мое отношение к рыжим.

 Перед глазами мелькнула ведьма. Встреча со мной не сулит ей ничего хорошего.

 Граф захохотал:

 - Вот, видишь, я не ошибся. Имеешь зуб на какую-то рыжую красотку? Или она наставила тебе рога?

 Я подумал: имею, Мэтт, да еще какой. Только совсем не в том смысле. Да и, насколько я понял, сеньорита Элина тоже еще не ответила на чувства графа. Так что неизвестно, чем закончится этот роман для него.

 Мы выехали из леса, и перед нашими глазами открылся великолепнейший вид. Усадьба располагалась на небольшом холме. Окружал ее высокий забор из крепких бревен со сторожевыми башнями. С одной стороны холм огибала река, с другой - теснились деревянные крестьянские домики. Дальше расстилались желтые поля колосящейся пшеницы или какого-то ее местного аналога.

 Сам дом был каменным, не очень большим, но довольно симпатичным. К реке каскадом спускались выложенные булыжником террасы, на которых был разбит сад. Фруктовые деревья радовали обильным урожаем.

 Нас встретила толпа кланяющихся слуг, во главе с мужчиной, который представился управляющим. Граф небрежно кивнул в ответ на его приветствие.

 - Вот ваш новый господин, барон Ягуар.

 Я в очередной раз поразился умению сильных мира сего чувствовать себя везде, как дома, непринужденно и независимо. Причем вроде бы держится просто, но все чувствуют - грань не перейдешь.

 Управляющий повел нас показывать имение. От него я узнал, что до меня поместье принадлежало погибшему в бою военачальнику. Я усмехнулся:

 - Бедное здание. Твой статус понизился. Здесь будет жить простой воин.

 Мэтт не поддержал моего шутливого тона:

 - Не обольщайся, Ягр. Не думаю, что ты долго задержишься в статусе простого наставника бойцов. Не зря герцог пожаловал тебе титул барона. Вероятно, у него уже имеются какие-то планы.

 Я хмыкнул:

 - Высоко взлетишь - больнее падать.

 И внезапно вспомнил беседу с учителем словесности и свой странный сон о книге. И учитель, и человек из сна говорили, что книга дает власть, богатство и могущество. Неужели именно за этим мне и пришлось переместиться в иной мир? Нет бы все получить там, у себя... Наверное, потому за книгой и гонялась рыжая ведьма.

 В сознании появилась какая-то мысль. Но она вспыхнула и погасла, как спичка.

 Управляющий ввел нас в спальню. Тяжелые шторы закрывали окна, по широкому ложу были небрежно разбросаны подушки. Я поморщился: что это за воин, который спит на пуховиках и перинах? Если буду здесь жить, придется сменить обстановку.

 Мэтт как будто прочитал мои мысли и рассмеялся:

 - В этой комнате следует принимать дам.

 А кто его знает. Может, я напрасно осудил бывшего владельца за пристрастие к неге и роскоши, и именно так все и было?

 Столовая мне понравилась больше. Она чем-то напоминала пиршественный зал в замке Мэтта, только там на стенах были закреплены свечи, а здесь висели картины. На столе стояли несколько бутылок. Граф подошел, повертел их в руках:

 - Лучшие сорта. Герцог не поскупился. Барон, не угостишь друга?

 Я вспыхнул:

 - Хватит насмехаться, Мэтт. Ты же знаешь - по своей воле я никогда бы не покинул твой замок, да и вино твое не променял ни на какое другое.

 Граф задумчиво посмотрел на меня:

 - А я ведь еле сдержался, когда герцог начал тебя переманивать. А сейчас думаю: у меня ты и остался бы просто командиром отряда. А здесь скоро будут и положение, и власть.

 - Меня нисколько не привлекает ни первое, ни второе. Ты уже забыл? Я не только твой друг, но и брат.

 К тому же, хоть я и не сказал этого вслух, я все еще надеялся когда-нибудь выбраться из этого мира.

 Управляющий разлил вино в кубки. На столе тут же появились закуски и фрукты. Мэтт поднял бокал:

 - За самую прекрасную из дам - сеньориту Элину.

 Мы выпили один бокал, второй... Я посмотрел на графа, на его задумчиво-мечтательный вид и решил не мешать влюбленному грезить о своей даме. Отошел к стене и стал рассматривать картины.

 Я не был особым ценителем живописи, но одно из полотен приковало мой взгляд так, что я замер и долго не мог шевельнуться. На нем был изображен человек-конь. Могучий торс мужчины плавно переходил в такое же мощное тело гнедой лошади. Художник потрясающе сумел передать силу и стремительность этого чуда. У нас кентавров считают легендой. Неужели мифы столь схожи в разных мирах?