Безымянный раб - Зыков Виталий

Плетение было просто умопомрачительно по сложности. У Ярика начинала болеть голова от одного только разглядывания структуры чужого артефактного заклинания. Что это не собственная магия шамана, а умело вплетенная в общую схему Сила неизвестного артефакта, Ярик понял сразу. Уж на это-то его знаний и интуиции хватило. По недолгом размышлении он решил, что этим артефактом была цепочка по краям кожаной полосы вокруг шеи. Как он успел заметить, у других рабов такой цепочки не было, хотя у них и кожа для ошейника была более грубой и черного цвета.

И теперь в каждую свободную минутку он скользил внутренним взором по паутине чужого заклятия, старясь хоть чуть-чуть ослабить незримые удавки. Пока получалось плохо. Даже более чем плохо – никак не получалось! Но Ярослав знал, что важно не сдаваться. Никогда и нигде. Если можешь бороться, то борись… И если не можешь, то все равно борись! Глядишь и получится что-то.

– Опять мечтаешь? – напомнил о себе Фавис.

Молодой пленник, захваченный полгода назад во время налета Архов на малочисленное племя, чувствовал себя в рабстве вполне сносно. Никогда не унывающий оптимист, он постоянно работал языком, вызывая всеобщее раздражение. Поэтому Ярик, который нуждался в источнике информации об окружающем мире, оказался для него сущей находкой. Фавис подошел к новому рабу в тот же самый день, как Ярика отвязали от столба. Ярослав тогда сидел в углу жилища рабов и трясся мелкой дрожью – не проходило ощущение, что ненавистные мошки все еще перебирают лапками в своих бессмысленных блужданиях по человеческому телу. Другие рабы сторонились Ярика, как чумного, но Фавис подошел, сел рядом и начал говорить. Ярик тогда даже не очень-то понимал о чем, да и сам Фавис, наверное, тоже. Иногда казалось, что молодой раб был просто влюблен в свой голос и был готов слушать его часами.

На следующий день Фавис опять очутился рядом с Яриком, и тот его не прогнал, более того, начал задавать вопросы. Так и повелось, что Фавис и Дикарь, как все называли Ярика, стали держаться друг друга.

– Ну? Чего застыл-то? Упаси Юрга, кто из свободных заметит, тогда прощай ужин. Или ты, может, ужинать не хочешь? Так мне отдай, я съем. Я ужинать очень хочу, – не унимался товарищ Ярика по несчастью.

– Да уймись ты! Тебе бы только пожрать, – огрызнулся Ярик и наклонился к веревке, змеей извивающейся по земле. – Сказал бы лучше, куда это мы все собрались?

– Ну не все, а хозяева. Корды же не люди, а вещи. Вещи же никуда собираться не могут, – начал разглагольствовать Фавис.

– Ну так куда? – сматывая веревку, рявкнул Ярослав.

– Злой ты. Одно слово – Дикарь! – протянул Фавис. – Да и вообще, какая тебе разница?

От возмущения Ярик остановился:

– То есть как это какая разница? А тебе что, все равно?! Вдруг на рынок рабов? Продадут в рудники и все, считай, тебя уже нет.

– Дремучий ты человек, Дикарь. – Фавис похлопал своего собеседника по плечу. – Ну кто продаст нас на рынке? Кто нас туда пустит? Всем известно, что нас везут Наместнику, а уж потом как он решит. Тебе-то уж грех этого не знать!

– Это еще почему?

– Ты ж первый среди тех, кого отдадут просто в дар, ради установления хорошей торговли. Это знает любой раб.

– С какой это стати? – оторопело произнес Ярослав.

– Ну как же, человек пришел от диких гоблинов, убил водного демона, сбежал от троллей. Даже ошейник особенный, – махнул рукой Фавис.

– Дался вам всем этот ошейник, – подергав рукой кожаную полоску на шее, произнес Ярик.

– Эй вы, вонючки! – За спинами у отвлекшихся рабов раздался грозный голос главного надсмотрщика. – Значит, от труда отлыниваем? Если бы не дорога, то я бы придумал вам подходящее наказание, а так считайте, что легко отделались. Оба остаетесь без ужина!

– Я же говорил… – заскулил себе под нос товарищ Ярослава. – Я же тебе говорил.

– А ты, – плетью указал на Ярика надсмотрщик, по приказу которого его ставили в свое время к столбу, – ты будешь личным рабом господина Дарга. Поэтому бегом к его шатру.

Не успевший еще выработать рефлекс на безоговорочное и немедленное выполнение приказов, Ярослав открыл рот и… резко выдохнул от боли. Выискивающий малейшие признаки неповиновения надсмотрщик от души хлестнул его плетью. Семихвостая, с вшитыми в кончики свинцовыми грузиками, она прочертила параллельные полосы на лопнувшей коже через всю грудь Ярика. Не дожидаясь повтора, Ярослав рванул в указанном направлении. Бегущие по животу струйки крови он вытирал уже на бегу.