Дочь похитительницы снов - Муркок Майкл

– Эхо за эхом, – задумчиво произнесла Оуна. – В скольких мирах, по-вашему, сейчас происходит то же самое, разыгрывается та же сцена? Мы уверены, что обладаем свободой воли, но у нас почти нет возможности изменить последствия наших действий, потому что эти действия, с отличиями от небольших до грандиозных, совершаются одновременно на бесчисленных уровнях мироздания.

Эльрик не выказал ни малейшего интереса к философии.

– Если Гейнора остановить здесь, – сказал он, – он потерпит поражение и в других мирах. По-моему, так. Ведь побеждал он сразу везде.

Оуна улыбнулась отцу:

– Тебе одному под силу изменить свою судьбу. Ни Эльрик, ни я не поняли, что она имела в виду. Мы озадаченно переглянулись и оба, не сговариваясь, махнули рукой.

– Гейнора нам не одолеть, – грустно сказал Ученый Грина.

– Как ему удалось похитить ваш Посох? – удивилась Оуна.

– Посох сам прыгнул ему в руки, – отозвался Ученый Грина. – Мы всегда подозревали, что он обладает собственной волей. И вот наши подозрения, к сожалению, подтвердились.

Речь шла о том переменчивом артефакте – ребенок превращается в чашу, чаша становится посохом – которым офф-моо манипулировали у меня на глазах. Они манипулировали? Или же это ими манипулировали? Я припомнил, как посох менял форму. По чьему велению?

– Он всегда сохраняет форму посоха? – поинтересовался я. Конечно, я видел, как посох менялся, но хотелось уточнить.

– Мы называем его Рунным Посохом, – сказал Грина. – У него несколько форм: посох, чаша, камень… Это один из главных стержней мироздания.

– Не его ли у меня на родине называют Граалем? – сразу вспомнился фон Эшенбах и наши семейные предания. – Вы были его хранителями?

– Да, – коротко ответил Ученый Грина. – И мы не оправдали доверия – в этом мире.

– То есть существуют иные версии Грааля, в других мирах?

Ученый покачал головой.

– Великий Посох – один, – проговорил он. – Он олицетворяет Равновесие. Кое-кто даже считает, что он и есть Равновесие. И его влияние простирается далеко за пределы мира, в котором он находится.

– По слухам, моя семья когда-то хранила Грааль, – поведал я. – Но его у нас забрали. Если верить легендам – потому, что мы тоже не оправдали доверия.

– Рунный Посох может менять форму и перемещаться по собственному желанию, – сказал Ученый Грина. – Некоторые верят, что иногда он принимает обличье ребенка. Почему бы и нет, если он и вправду способен принять любую форму, любой облик? Таким образом он защищает себя – и тех, кто почитает и охраняет его. И далеко не всегда очевидно, какую форму он примет.

– В каком облике он достался Гейнору? – спросила Оуна.

– В форме чаши, – ответил Грина. – Чудесной золотой чаши. С этой чашей и с двумя мечами Гейнор способен изменить судьбу мироздания; он обладает могуществом, прежде недоступным для смертных. А поскольку сами боги мало понимают, что творится вокруг, он может и преуспеть в своих намерениях. Ведь недаром говорят, что рано или поздно смертный уничтожит богов.

Последняя фраза показалась мне слишком книжной. Я отчетливо сознавал всю серьезность положения, однако не мог отделаться от ощущения, что на моих глазах разворачивается действие книги или фильма с мифологическим сюжетом. В моем мире хорошо известна легенда о Священном Граале и его способности исцелять мир, а смертный, уничтожающий богов и изменяющий мироздание, – это, помнится, из северной мифологии… Я встряхнулся, как мокрый пес. Ни дать ни взять, вагнеровские штучки. Я недолюбливал Вагнера, меня больше привлекали прозрачные звуки Моцарта и Листа, взывавшие и к рассудку, и к чувствам. Но Вагнера я тоже слушал. Может, я неким загадочным образом очутился в какой-то из его опер? Мысль эта заставила меня поежиться. Впрочем, все события «Кольца Нибелунга» – сущие пустяки по сравнению с тем, что мне довелось пережить в последнее время.

Я повернулся к Оуне.

– Вы что-то говорили относительно моей связи с Граалем? Что вы имели в виду?

– Не всякому выпадает честь служить Граалю, – сказала девушка.

Она больше не улыбалась. Судя по всему, она не предполагала, что Гейнор зайдет так далеко.

В воздухе вдруг разлился странный аромат – смесь тысячи запахов, причем среди них не было ни одного приятного. Аромат зла.

Я по-прежнему не мог понять, как Гейнор ухитрился одолеть офф-моо, и впрямую спросил об этом у Ученого Грины.

– Он еще нас не победил, – отозвался ученый. – Игра не окончена.