Возвращение короля - Толкиен Джон Рональд Руэл

Он никак не мог заснуть и мысленно разговаривал сам с собой.

«Надо все же признать, что нам пока везло сверх ожидания,— уверенно начал он.— Началось, в общем, совсем неплохо. Полдороги, наверное, уже позади. Еще денек, и все кончится». Тут последовала пауза.

«Не будь дурнем, Сэм Гэмджи,— возразил он себе через минуту.— Еще день такого перехода господин Фродо не выдержит, может быть, даже с места не сможет сдвинуться. И ты недалеко уйдешь, если будешь ему уступать свою порцию воды и хлеба».

«Я-то еще ничего, я дойду».

«Куда?»

«До Горы, конечно».

«А дальше что, Сэм Гэмджи? Что ты сделаешь, если даже дойдешь? У него ведь сил ни на что не хватит.

С отчаянием Сэм понял, что на этот вопрос нет ответа. Он понятия не имел, что надо делать. Фродо не распространялся о своем задании, и Сэм лишь смутно соображал, что Кольцо надо каким-то образом бросить в огонь. «Роковые Расселины,— это название вдруг выплыло у него в памяти.— Хозяин, наверное, знает, где они, а я-то нет!»

«Ну вот,— продолжал он,— все зря. И господин Фродо так говорил. Ты дурак, что еще продолжаешь мучиться и надеешься на чудо. Если бы не твое упрямство, давно бы лежал в какой-нибудь норе и спал. Все равно умрешь, а то и хуже что-нибудь случится. Можно и здесь лечь и не вставать. Все равно ты на Гору не заберешься».

«Заберусь на самую верхушку, даже если от меня останутся одни кости,— ответил он себе снова,— и господина Фродо туда донесу, пусть у меня потом хребет треснет и сердце лопнет. И кончай спорить».

В это мгновение земля под хоббитом задрожала, он услышал и почувствовал глухой дальний гул в ее глубине. Под тучами блеснуло и погасло багровое пламя. Огненная Гора тоже спала неспокойно.

Начался самый последний этап Похода к Ородруину. Он оказался таким трудным, что Сэм не мог понять, какое чудо заставляет его выносить такие мучения. Усталый до того, что у него все болело, он неимоверно страдал от жажды и не смог даже протолкнуть сухарь в пересохшее горло. Было темно. Гора дымилась; кроме того, по-видимому, собиралась гроза, вдали на юго-востоке на черном небе полыхали молнии. Воздух был густо насыщен ядовитыми испарениями, было трудно дышать, голова кружилась, хоббиты спотыкались и часто падали. Но несмотря ни на что, брели все дальше, не сдаваясь.

Гора медленно приближалась, и наконец, подняв тяжелые головы, они увидели ее прямо перед собой — громадная, она заслонила им полмира: немыслимая груда пепла, обгоревших камней и шлака, из которой торчал острый конус вершины, упирался в тучи и прятался в них. Они все-таки добрались, доползли до самого ее подножия прежде, чем кончился сумрачный день и наступила ночь.

Фродо, задыхаясь, упал на землю. Сэм опустился рядом с ним. К удивлению своему, Сэм обнаружил, что, несмотря на усталость, ему стало как-то легче, и в голове прояснилось. Он больше не спорил мысленно сам с собой. Он знал все доводы отчаяния и не хотел их слушать. Сейчас только смерть могла сломить его волю. Он стряхнул сон, понимая, что должен остаться на страже, ибо знал, что сейчас все опасности и страхи сходятся в одной точке, завтра — роковой день; последнее отчаянное усилие — и конец.

Скорей бы он пришел!

Ночь казалась бесконечной, словно время остановилось. Медленно падали мертвые минуты, складываясь в неживые часы. Сэм уже стал думать, что наступила новая эпоха мрака и никакого дня больше не будет. Он наощупь отыскал руку Фродо. Она была холодная и дрожала. Фродо трясло, как в лихорадке.

— Жаль, что я одеяло выбросил,— проворчал Сэм и лег возле Фродо, обняв его и пытаясь согреть своим телом. Наконец его все-таки сморил сон, и мутный рассвет последнего дня пути застал обоих хоббитов спавшими рядышком. Утихший было вчера ветер снова поднялся, сменил направление и дул теперь не с запада, а с севера; скрытое плотными тучами солнце с трудом прорвалось и тронуло путников слабым лучом.

— Теперь вперед! Последний рывок! — сказал Сэм, поднимаясь с земли, и стал будить Фродо.

Фродо застонал, попытался напрячь волю и встать. Приподнялся — и упал на колени. Потом с трудом поднял взгляд на черные склоны Роковой Горы, вздымавшейся перед ним, и пополз вперед на четвереньках.

У Сэма сердце защемило, но ни одна слеза не выступила в сухих покрасневших глазах. «Я сказал, что понесу его, даже если у меня хребет треснет,— прошептал он.— Так и сделаю».

— Мне нельзя взять вашу ношу, но вас-то вместе с ней понести можно! — воскликнул он и присел рядом с Фродо.— Садитесь мне на закорки, хозяин, Сэм вас повезет, куда скажете. Послужу лошадкой. Поднимайтесь, хозяин, миленький!