Каменное сердце - Прозоров Александр

— Не бойся, милый, — она коротко чмокнула его в щеку. — Все будет хорошо. Беги.

Середин быстрым шагом отступил к тарану на берегу, еще раз осмотрел стену с той стороны: желтые щепки, у земли просветы, в нескольких местах колья скосились в сторону. В общем, гнилье и непонятно на чем держится. Он развернулся, пошел к обозу и дал решительную отмашку.

Кочевники, похватав с повозок вязанки, побежали ко рву, сбросили хворост вниз и ринулись за другими. Смех на стенах начал утихать. Первый заход, второй, третий… Если первые фашины еще плавали, то сто пятьдесят, сваленных одна на другую, образовали уже довольно плотный мост. И он поднимался на глазах.

Сперва вниз полетели факелы. Но влажные ветки, увязанные в пучки, не занимались. Потом появились и лучники — вот тут кочевникам и пригодились щиты. После седьмого забега связки поднялись до уровня берега, и нукеры пробегали по ним, чтобы бросить груз дальше. После восьмого — десяток свежих воинов подхватили таран и со всех ног устремились по мосту к стене напротив.

Гнилые бревна повылетали от первого же удара. Со стены с криками повалились люди — обломился идущий поверху помост, и снизу образовалась дыра в полтора метра шириной. Кочевники сунулись внутрь — но к пробоине успели подбежать защитники. Зазвенели мечи.

Олег в драку не полез: к пролому сейчас полгорода сбежится, толку от него мало. Он побежал вдоль стены, прижимаясь к бревнам. Главное, чтобы не заметили сверху раньше времени. У надвратной башни он, помогая себе косарем и ставя ноги в щели покосившегося строения, быстро вскарабкался наверх, перерубил канат с одной стороны, прошел по кромке на другой край, тоже рубанул. Громадная мостовая конструкция качнулась, начала падать вниз. Олег толкнулся, раскинул руки и красивой рыбкой нырнул в ров. Когда он всплыл, над головой раздавался топот, потом послышался глухой удар, громкий треск. Ведун довольно хмыкнул, лег на спину и лениво поплыл к берегу.

Иначе и быть не могло: если у хозяина стены и башни перекосило, разве такой станет беспокоиться о воротах, и без того надежно перекрываемых подвесным мостом? Ничего странного, если они вообще давно застряли в полуоткрытом состоянии. Как относишься к крепости — так она тебя и защищает.

Когда Олег, стряхивая тину и грязь, вылез на берег, по мосту в город уже влетала на рысях горская конница. Гнилая твердыня окончательно пала, а кочевники получили теперь настоящую, весомую добычу. Ту, что сможет окупить раны покалеченным и ослабить горечь потери семьям павших.

— Побыть мирными и добрыми гостями вы нам не позволили, — подвел итог Середин. — В таких случаях уходят, хлопнув дверью. Враждовать — так враждовать.

Победители развлекались в городе четыре дня. Сидели бы и дольше — но Олег потребовал сворачивать лагерь и уходить, пока к восточным границам не перебросили свежие войска. Второй битвы малочисленным и потрепанным силам горцев было не пережить — а уж о победе не стоило и мечтать.

Добыча в ветхом, многие десятки лет не знавшем войны селении оказалась столь велика, что обоз растянулся на несколько верст и исчислялся многими сотнями телег. Она могла стать еще внушительнее — но для барахла просто не хватило возков. Своих кочевники не привели, а захваченных нашлось не так уж много. Тканями, посудой, железом и бронзой, зерном, шкурами и одеждой грузили все, что могло передвигаться, вплоть до тачек и колесных золотарских бочек, навьючивали лошадей и даже коров — но все равно забрать всего не могли.

Напоследок Бий-Атил хотел запалить город и перебить непригодных в невольники булгар, но Середин запретил.

— Пусть живут и богатеют. Вдруг мы захотим наведаться еще раз? — подмигнул он, и вопрос был тут же закрыт со всеобщим восторгом.

Через три дня тяжелый медлительный караван ушел за Бигоран, уползая вдоль реки вверх по течению медленно, как обожравшийся удав. Олег, Роксалана и еще полсотни нукеров остались в крепости, чтобы остановить мстителей, буде те появятся, и не дать нагнать главные силы. Все это время воины не торопясь, по камушку заваливали изнутри ворота. Мелочь — но она задержит конницу врага, когда тот подойдет к беззащитной крепости, на лишний день. Пока внутрь пролезут, пока откопают — время, время…

На четвертые сутки, так и не дождавшись ратников, полусотня ушла. Напоследок Олег — из пустого баловства — прибил на ворота Бигорана свой окованный железом щит. Парадокс состоял в том, что этот щит был булгарский и достался ведуну после последней сечи от одного из павших ратников.