Малышка и Карлссон - Мазин Александр

И тут появилась Катя.

Общение с Кариной кое-чему ее научило. Несмотря на все недавние беды, выглядела она очень даже ничего себе.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте, Катенька! – Лицо Селгарина мгновенно озарила улыбка, и он, очень элегантно, поцеловал протянутую руку.

«Мне небось руку не поцеловал! – с обидой подумала Лейка. – И улыбка у него какая-то фальшивая!»

– Ну что, пошли? – спросила Катя.

«Эх, Димка! Ничего тебе не отломится!» – подумала Лейка.

– Ты когда вернешься? – спросила она. – Вечером?

Катя вопросительно посмотрела на Селгарина.

– Сегодня – вряд ли, – сказал тот. – Через пару дней, если всё сложится удачно, а если нет, то еще позже. Она вам позвонит, Лейла.

– Да, Лейка, я тебе позвоню! – пообещала Катя. – Пока! – Она торопливо чмокнула Лейку в щеку и поспешила за уже вышедшим из квартиры Селгариным.

– Катька, может, тебе ключи дать? – крикнула ей вслед Лейка.

– Не надо! Я позвоню!

Двери лифта сомкнулись, и он пополз вниз.

С опозданием Лейка вспомнила, что ключи от Катиной мансарды так и остались у нее.

«Ничего, – решила она. – Сережке скажу: пусть отдаст папаше, если понадобятся. Интересно, где это Наташка застряла? Уже давно пора ей приехать!»

Наташка появилась минут через десять после ухода Кати и Селгарина. И выглядела она даже хуже, чем раньше. Похоже, теперь она «крышей» поехала: губы дрожат, глаза совершенно шизовые… Ввалилась в квартиру, быстренько заперла дверь…

– Ты чего? – насторожилась Лейка. – За тобой кто-то гонится?

– Н-нет… – Зубы ее звонко лязгнули.

– Чего это тебя так колбасит?

– М-меня?

– Нет, меня! Ну дурдом! Ты чего трясешься?

– Я-я?

«Коньяк?» – вспомнила Лейка. Как говорится, боитесь потолстеть – выпейте коньяку. Коньяк снижает чувство страха.

– Пошли! – Она потащила Наташу на кухню, накапала ей грамм пятьдесят из Катиной бутылки. – Пей, коллекционный французский! Цени мою щедрость! Вообще-то это не мой, – призналась она. – Это Катькин. У Катьки такой дружок появился, такой красавчик, ты не представляешь! Если бы ты минут на десять раньше пришла – ахнула бы! И жутко богатый! Коньяк, кстати, тоже он подарил…

Наташа поперхнулась, закашлялась… Брызги «коллекционного» коньяка полетели в разные стороны, а рюмка со звоном покатилась по линолеуму. К счастью, не разбилась…

…А лицо у Наташи стало совсем белое.

– Это его к-коньяк? – Нижняя челюсть тряслась, как у старушки.

– Наташка, да что с тобой? – всерьез встревожилась Лейка.

Она подобрала рюмку, сполоснула быстренько, налила еще, сунула Наташе, но та не взяла. Молча отпихивала ее руку и нечленораздельно мычала.

«Ну всё, клиника! – подумала Лейка. – Надо „скорую“ вызывать. Эдак я совсем без подруг останусь!»

– Пей, дурочка, полегчает! – повысила она голос. – Нормальный коньяк! Мы с Катькой вчера пили! У нас, типа, поминки были! Ты же не знаешь еще – Карлссона вчера застрелили!

– К-какого К-карлссона?

– Такого! – в сердцах выкрикнула Лейка. – Всё! Я «скорую» вызываю!

– Н-не надо «с-скорую»… – с трудом выговорила Наташа. – Я с-сейчас… С-сама. Я п-просто о-очень испугалась… Сейчас пройдет…

– Интересно, кто это тебя так напугал? – осведомилась Лейка с подозрением.

– О-он…

– Какой, на хрен, ООН? – рассердилась Лейка. Ну, если она придуривается!…

– Он… Катин д-друг…

* * *

– Ты же говорила, что ничего не помнишь! – воскликнула Лейка. – Сама говорила!

– Не помню! – Наташа замотала головой. – Но он там был! Был! – Ее опять затрясло.

– А ну-ка прекращай! – прикрикнула на нее Лейка. – Ты, блин, тут сидишь, никто тебя не тронет! А с Катей – неизвестно что! Давай вспоминай! Или тебе по морде врезать, чтоб ты трястись перестала?

Неделю назад Лейка даже представить себе не могла, что будет вот так вот орать на Наташу, первую красавицу школы, «снежную королеву»…

Хотя сейчас Наташу никто бы красавицей не назвал, это точно.

– Н-не надо – по морде, – проговорила Наташа. – Я с-сейчас… постараюсь…

И она постаралась. Честно…

Всё вплоть до появления «духа», Наташа помнила неплохо. Ей, так же, как и Лейке, сначала было холодно и всё такое, а потом, после питья из фляжки Итлинн, тоже сразу захорошело. И когда «дух» выбрал ее, она едва не взлетала от счастья. Еще она помнила, что они куда-то плыли – сквозь туман… А потом она заснула и во сне видела много чего, но что – не помнит. Помнит только, что ей было очень плохо…