Ветер над островами - Круз Андрей

Тело закоченело, и завернуть его в плащ оказалось трудно, но Вера помогла. Справились. Хоть и не гроб, но прикрыли человека достойно. В чем камни таскать? Тут вспомнились мне распоротые мешки, без счета валяющиеся на дороге. Схожу.

Расслабляться не стал, и прежде чем спуститься вниз, в облако трупной вони, минут пять следил из кустов, но никаких гиен или неизвестных мне «негров» не обнаружил. Скользя ботинками, спустился по склону прямо к перевернутому фургону, засел за ним, выглядывая. Единственное, чего добился, так того, что мухи взлетели с трупов облаком, и вороны, и закружили вверху, стараясь переорать друг друга и нагадить на меня.

К счастью, мешки выпотрошили и до меня, зачем – не знаю. Осталось только схватить два больших дерюжных, и броситься по дороге наутек, а то дышать становилось уже трудно. Заодно и выяснил, как гиены добежали до пещеры – склон оврага метров через сто становился уже пологим. По уму засаду устроили обозу, там ему вообще деваться некуда было.

Затем мы таскали камни, руками набрасывая их в мешки. Относили к маленькой пещерке, скорее даже к расщелине между смыкающимися сверху камнями, и там высыпали. Вскоре Вера из сил выбилась, и я усадил ее караулить, продолжив работу сам. Таскал мешок за мешком, пока оба не прорвались и гора щебня у пещеры не выросла чуть ли не мне до пояса.

Закапывали мертвого купца долго, тщательно, так, чтобы никакая тварь не добралась. Оставшееся место между камнями забили колючим кустарником, нарубив его впрок. Затем Вера прочитала над покойным молитву, а я шляпу снял. На том церемония и закончилась. Стрелять в воздух побоялись.

С похоронами мы закончили к вечеру, часам к семи. До того державшаяся Вера расплакалась и осталась сидеть у заваленной камнями крошечной пещерки, подняв колени и уронив голову на руки. Я не стал ей мешать, но и бросать одну побоялся, поэтому вскарабкался на камень поблизости, откуда за ней и присматривал. Снова к закату разорались птицы, сумерки становились все гуще и гуще. При этом я отметил, что очень уж они здесь длинные. Для тропиков это нетипично – там ночь как занавес в кинотеатре падает, почти сразу.

Когда наступила уже полная темнота, я осторожно взял девочку под руку и отвел в пещеру, куда успел натаскать валежника, и где мы, хоть и не без труда из-за влажности, но развели небольшой дымный костерок.

Потом мне удалось ее немного разговорить. Странности ее речи уже переставали удивлять, да и я учился подражать ей прямо на ходу – ничего сложного в этом не было. Был это обычный русский язык, только упрощенный какой-то, на манер английского подчас – «кто он есть?» – и так далее. А иногда на болгарский похож. Так что можно смело рассказывать без «поправок на ветер».

Где я оказался – загадкой так и оставалось, и я решил эту тему слишком не форсировать. Потом разберусь, раз уж мы вдвоем к цивилизации двинем. Там все куда понятней станет.

Плюнув на стеснение, надел одежду, оставшуюся от покойного – рубаху из толстого и плотного полотна, с костяными пуговицами и накладными карманами с клапанами на груди, и длинные, ниже колена, прочные шорты из парусины, на широких полотняных помочах, тоже со всех сторон в карманах. Странный стиль, какая-то смесь британского колониального и американского фермерского, да и от мне современного что-то имеется, хотя бы длина и изобилие разных карманов. Нашелся в одежде свитер грубой вязки из некрашеной шерсти, парусиновая куртка с капюшоном вроде зюйдвестки, кажется даже прорезиненная, и три пары классических «семейных» трусов из простенького ситца, только при этом еще и ярко-красного цвета. Ну и носков вязаных стопка.

Ботинок запасных у покойного не было, но тут и мои по виду вполне походили, из рыжей кожи. Я ведь как раз для дачи и леса одевался, когда из дома бежал.

Свои загвазданные кровью джинсы и свитер я снял, затолкал в узел с одеждой, который прикрепил к ранцу. В шортах и новой рубахе, заправленной в них, оказалось неожиданно удобно, а подвесная с подсумками удобно устроилась на плечах с подстежкой – так все продумано. Шляпу тоже не забыл и старался теперь вообще не снимать, чтобы привыкнуть. Хорошо, что соломенная, хоть воздух через нее проходит.

По ходу дела, еще днем, когда рубил колючие кусты, еще пару таких сюда притащил. И теперь затолкал их в проход вместе с тем, который был раньше, стараясь сделать так, чтобы без труда и шума их уже не вытащить было, и через них не перебраться. Пробкой встали. Думаю, что с ней и караул не нужен будет, все равно без шума не одолеть. Если только люди не нагрянут, конечно, те самые «негры», например. Но у меня к вечеру голова совсем плоха стала, болела так, словно в ней кто-то с отбойным молотком развлекался, поэтому я решил рискнуть и спать до утра. Тут падали много поблизости, не думаю, что кто-то с военным походом пойдет – опасно. Или мне просто так кажется. Но плевать, пусть хоть убивают, нет мочи терпеть.