Церковная песня [Гимн Хаоса] - Сальваторе Роберт

Лицо Каддерли изменилось от удивления.

– Персиваль? – спросил он.

Белка нетерпеливо крутанулась вокруг себя, затем помотала маленькой головкой. Каддерли побледнел.

– Ньюандер? – тихо спросил он.

Белка протянула священный символ.

Каддерли задумался на секунду, но, вспомнив отношение друидов к смерти, как к естественному продолжению жизни, он принял дубовый лист и направился к алтарю.

Белка внезапно вздрогнула, затем запрыгнула обратно на плечо Каддерли.

– Ньюандер? – снова спросил Каддерли. Белка не ответила. – Персиваль? – Белка навострила ушки.

Каддерли задержался и задумался над тем, что же произошло. Инстинкт подсказывал, что отходящий дух Ньюандера как-то воспользовался телом белки, чтобы переслать ему сообщение, но упрямый здравый смысл твердил, что он сам все выдумал. Как бы там ни было, теперь у него был священный символ друида и Каддерли знал, что помощь Сильвануса во вред не пойдет.

Каддерли жалел, что не был особо внимателен к своим каждодневным обязанностям, несложным церемониям, которые требовались от младших священников библиотеки Наставников. Трясущимися руками он налил воду из меха Ньюандера в инкрустированную камнями чашу, и добавил туда, с немым призывом к богу леса, священный амулет.

Каддерли решил, что два бога будут лучше, чем один в борьбе с проклятием. Он закрыл глаза и прочитал молитву для очищения воды, несколько раз запутавшись в словах, которые сам нечасто произносил.

Когда молитва закончилась, у Каддерли остались только надежды. Он взял бутылку и аккуратно поставил ее в чашу. Вода стала холодной и приняла такой же красный оттенок, как жидкость внутри бутылки, Каддерли показалось, что ничего путного он не сделал.

Спустя мгновение, красный оттенок полностью исчез как из воды в чаше, так и из бутылки. Каддерли рассмотрел бутылку поближе, чувствуя, что пульсирующее зло исчезло.

Позади него, храп Пикела сменился вопросительным «О-о ой?»

Каддерли аккуратно взял чашу и огляделся. Даника и оба дварфа ворочались, хотя еще не проснулись как следует. Каддерли подошел к небольшому шкафчику в другом конце комнаты, поставил туда чашу, и, поворачиваясь, закрыл дверь.

Даника застонала и поднялась, держась за голову руками.

– Башка, – сказал Иван вялым голосом, – Ох, моя башка.

Они вышли из туннелей с южной стороны здания библиотеки полчаса спустя. Иван и Пикел несли обнаженное тело Ньюандера, и оба дварфа вместе с Даникой страдали от сильных головных болей. Только начавшийся рассвет показался Каддерли добрым знаком, что все прошло правильно, и кошмар позади. Трое его друзей громко застонали и прикрыли глаза рукой, как только вышли под слепящие лучи.

Каддерли захотелось посмеяться над ними, но когда он повернулся, вид тела Ньюандера не позволил ему веселиться.

* * *

– Ах, вот ты где, Руфо, – сказал учитель Авери, входя в комнату угловатого человека. Керикан Руфо лежал на кровати и тихо стонал от боли, причиняемой многочисленными ранами, полученными в последнее время и жуткой головной болью, которая все никак не проходила.

Авери вразвалочку подошел к нему, несколько раз остановившись, чтобы сыто рыгнуть. Авери тоже мучила головная боль, но она не шла ни в какое сравнение с болями в переполненном желудке.

– Вставай же, – сказал учитель, берясь за худое запястье Руфо. – Где Каддерли?

Руфо не ответил, он даже не моргнул. Проклятие спало, но Руфо не забыл, как настрадался за последние дни от рук Каддерли и этой монахини, Даники. Также он не забыл своих действий и боялся обвинений, которые могли пасть на него в ближайшие дни.

– Нам так много нужно сделать, – продолжал Авери, – Так много. Не знаю, что стряслось с нашей библиотекой, но дело явно нечисто. Есть мертвые, Руфо, много мертвых, а еще больше бесцельно бродят, ничего не понимая.

Руфо, наконец, заставил себя сесть. Его лицо во многих местах украшали синяки и запекшаяся кровь, а запястья и лодыжки все еще болели от пут дварфов. Но в этот момент он почти не думал о боли. Что с ним случилось? Зачем он так глупо начал бегать за Даникой? Что заставило его проявить ревность к Каддерли, да еще в такой резкой форме?

– Каддерли, – еле слышно выдохнул он. Он чуть не убил Каддерли; он боялся этого воспоминания так же сильно, как и последствий. Воспоминания нахлынули на него, как будто из темного зеркала в сердце, и Руфо не был уверен, что ему понравилось то, что он увидел.