Рассказы из правого ботинка - Рудазов Александр

«Зак».

– Эти буквы пришлось стереть, – злобно буркнул усталый некромант. – Как тебе только в голову могло прийти написать собственное имя на груди, бестолковый юнец?!

– А что?

– Что, что… Свое имя надо таить от людей! – поучительно ткнул ему пальцем в лоб некромант. – Вот я… разве ты знаешь мое имя? Не-ет, не знаешь!.. И никто… почти никто не знает. И если будет на то воля Великих Сил, никто его и не узнает… Запомни, молокосос – зная имя, можно обрести власть! Власть… – жадно облизнулся старик.

– Хорошо, хорошо! – начал раздражаться Ат-Зако. Теперь, когда он понял, что некромант его не убьет, молодой джун осмелел. – А чем мне поможет эта… перекраска?

– Вас, джунов, осталось так мало… Если бы ты остался красным, как пальмовая охра, тебя бы неизбежно узнали. А так… так никто не будет знать, кто ты на самом деле. И, надеюсь, Проклятие тоже не будет знать…

– Да, но ведь я сам-то буду знать! – удивился Ат-Зако. – Проклятию этого доста…

– Это, – перебил его старик, – это и есть последняя проблема, которую осталось решить. Я лишу тебя памяти, юноша, и… да, и отправлю куда-нибудь подальше. На какой-нибудь дальний аллод, где нет ничего интересного… Здесь, на Суслангере, ты в любом случае не останешься!

– Прощай, господин мой, – поклонился Ат-Зако перед тем, как шагнуть в портал. – Благодарю тебя за все…

– А-а-а, иди, иди! – сердито оскалился некромант. Но в глазах на миг промелькнула добродушная усмешка. Злобному старику было приятно для разнообразия совершить доброе дело. – Ты потеряешь память, как только пройдешь через эти врата…

– А что это будет за аллод?

– Мы называем его Бесполезными Землями. Вряд ли там будет что-то опасное, но на всякий случай возьми… ну вот хотя бы этот нож, – схватил первый попавшийся предмет старик.

Ат-Зако взял ритуальный нож, протянутый некромантом, и попробовал кромку лезвия. Бронза неплохой ковки. Судя по выбоинам и пятнышкам, старый колдун использовал его неоднократно… и вовсе не для того, чтобы делать бутерброды.

Но это все же оружие.

– Еще раз благодарю тебя, мастер, – снова поклонился он, исчезая в проходе.

– Ф-фух… – облегченно выдохнул некромант, закрывая врата. – Проклятый мальчишка… и чего ради я вздумал ему помогать?..

Старческая рука потянулась за кальяном, но остановилась в воздухе. Снаружи послышались странные звуки – какой-то монотонный гул и крики стражей. Стражи кричат так, что похолодевший некромант сразу понял – в живых он их уже не увидит.

Стена, сложенная из обожженной глины, рухнула, как пушинка, и за ней обнаружилось гигантское существо, похожее на множество скелетов, кое-как скрепленных воедино.

– Проклятье… – прошептал старый колдун.

Почти правильно , – раздался в голове бездушный голос.

Разбитые зеркала

Филиппо бежал по крыше. Он наслаждался этим моментом - сейчас, летя над ночной Венецией, видя отблески лунного света в великолепных каналах, он чувствовал себя самим Меркурием, спустившимся на грешную землю. Он легко перепрыгивал с парапета на парапет, продвигаясь так же быстро, как если бы бежал по гладкой дороге. Венеция Серениссима, Светлейшая Венеция, прекраснейший город в Европе, очень хороша в этом смысле - корпуса домов, соединенные высокими арками, со стороны кажутся одним целым. Планировка у всех одинаковая, одни и те же блоки повторяются многократно.

Идеальный город для наемного убийцы.

Филиппо Кальери был лучшим в своем деле. Никто другой не мог так легко и незаметно проникнуть в дом богатого купца, плотно напичканный стражей, тихо полоснуть по горлу сандедеей^[13] и так же тихо ускользнуть. Тридцать четыре заказа! Тридцать четыре - и все выполнены блестяще! Других таких искусников в Венеции не было. А потому нет ничего удивительного, что и этот заказ достался именно ему.

Еще один прыжок, и вот Филиппо уже стоит на крыше одного из крупнейших ка^[14] Большого канала. Внимательный взгляд окинул открывшуюся панораму, задержавшись на Палаццо - великолепном Дворце Дожей. Наемный убийца чуть прищурился, оценивая расстояние, и вновь продолжил свой ночной бег. Последний рывок, и худощавая фигура, затянутая в черный бархат, влетела в распахнутое настежь окно.

Филиппо не издал ни единого звука. Он точно знал это. И тем не менее человек, стоящий спиной к окну, в тот же миг сказал: