Профессия: ведьма - Громыко Ольга

Н-да, разговора с Учителем не избежать… Как только выдержать первые волны его гнева, как вклиниться между ревущими гребнями? Вот беда, Магистр не терпел, когда его перебивали. Мог и голоса лишить, а потом, не слушая оправданий, телепортировать ослушницу на кухню, поставив перед фактом почистить мешок картошки.

Тяжкие раздумья все замедляли и замедляли мои шаги. На подходе к учительской до меня донеслись раздраженные голоса, и я остановилась, жадно вслушиваясь.

Разговаривали трое – школьный секретарь, градоправитель и Учитель.

– …и это не считая деревенского дурачка, затертого толпой, поломанных палаток, треснувшей стены и двух выкидышей на нервной почве! – слышно было, как градоправитель, закончив монолог, шуршит пергаментом, скатывая в трубку длинный перечень убытков, нанесенный городу по недосмотру магов.

– Палатки мы на складе купеческой гильдии под ваше поручительство брали, – робко подал голос секретарь.

– Хватит. И без вас тошно, – оборвал его Учитель. – Как только Вольха объявится, приведите ее ко мне. И как можно скорее приготовьте документы об отчислении!

В глазах у меня потемнело. Ах, мерзавцы! Нашли крайнюю! Поручили мне работу, с которой я заведомо не могла справиться и за которую сами они боялись взяться. И теперь, чтобы обелить себя перед лопоухим монархом, устроят образцово-показательное отчисление некомпетентной мерзавки. Виновная будет наказана по закону. Еще заставят плакать, унижаться, кланяться им в ножки, благодарить, что только отчислили, а могли бы и в темницу бросить!

Нет уж, не доставлю я им такого удовольствия.

Я на цыпочках отступила от двери и понеслась по коридору, как привидение – беззвучное, обиженное на людей, а тем паче на вампиров, пылающее жаждой мести… но абсолютно безвредное, и это злило меня больше всего. Кто боится бестелесного духа? Кого волнует судьба адептки-девятикурсницы?

Да никого.

Хвала богам, Велька удрала на гульбища – к двери была приколота записка «Встретимся у палатки с притираниями». Я шмыгнула в комнату, задвинула засов, подбежала к окну, на ощупь (уже совсем стемнело) захлопнула ставни, и лишь тогда решилась сотворить маленький пульсар.

В комнате посветлело, но у меня сразу же потемнело в глазах.

Лён безмятежно спал на моей кровати. Не просто там прикорнул или вздремнул – нет, вампир предавался глубокому, крепкому и заслуженному сну, а постель являла собой несомненные следы гульбищ и игрищ – простыня смята, одеяло подметает углом пол, одна подушка лежит на полу, вторая встала на дыбы. И посреди колоритного бедлама – живое воплощение потаенной девичьей мечты, золотоволосый мужчина в самом расцвете сил и возможностей, соблазнительно разметавшийся по кровати.

Но мне было не до соблазнов. Захлебнувшись глухим протяжным рыком, я схватила ведро с колодезной водой, свежей и холодной, и опрокинула его над головой вампира. Судя по реакции Повелителя, этот способ побудки был ему неизвестен. Вскочив, как ошпаренный, он выругался такими словами, что ведро выпало у меня из рук. Постель не просто отсырела. Достаточно сказать, что подушка всплыла. Лён не промок до нитки лишь по одной причине – он спал нагишом. Но подобные мелочи не могли смутить ни меня, ни его – у нас было что сказать друг другу.

– Ах, так ты в гости приехал, да? – с издевкой вопрошала я, наступая на вампира. – Из лука пострелять, на других посмотреть, себя показать?

Несмотря на явное физическое превосходство, Лён поспешил отгородиться от меня кроватью. Я стала неспешно обходить кровать, перебирая руками по ее спинке. Зловещую тишину нарушало мелодичное журчание воды, сочившейся сквозь пружинное днище.

– Может, поговорим? – робко предложил Лён.

– А ты надеешься, что я с тебя статую лепить буду? Или портрет поясной намалюю?

Вампир едва уловимо покраснел и запахнулся в крылья.

– Вольха, ты все не так поняла…

– Я вообще ничего не поняла.

– Ну, хорошо, – вздохнул он. – Сдаюсь. Слушай.

* * *

Дом Совещаний быстро заполнялся вампирами. Вдоль стен выстроились шеренги подданных – в большинстве своем мужчин, галантно пропустивших вперед пару-тройку политически активных женщин и одного ребенка, судорожно цеплявшегося за материнскую юбку. Старейшины заняли почетные стоячие места по правую руку Лёна, матерый волк растянулся у его ног.

Гонец почтительно склонился перед троном:

– Приветствую вас, Повелитель.