Дороги смертников - Каменистый Артем

– Если бы от меня все зависело, за пару дней бы спустились. Только не верю я в такое… на душе что-то мутновато… Будь у нас еды побольше, уговорил бы вас остаться здесь лагерем дня на три-четыре. За это время разведчики бы все облазили, и мы бы знали, что тут творится. Зря я слабину дал там, в пещере. Надо было продовольствием загрузиться, а не тащить эту рухлядь разную. Толку нам от хлеба сейчас больше было бы. Хуже нет, когда вокруг непонятно что. Тем более когда это неприятностями грозит… Кто пещеру разгромил, мы не знаем и вообще не понимаем; кто сжигает селения горцев, тоже не знаем. Я впервые в такое попадаю. Будто не в привычные горы мы пришли, а непонятно куда, где знать ничего не знаем. А я не люблю такого – если ничего не понимаешь, значит, ничего не видишь. А слепой обязательно в дерьмо вступит, что ни делай.

* * *

Тиамат беду накликал, или она сама их подкараулила, но около полудня отряд наконец неприятности нашел.

Как и большинство неприятностей, эта подкралась незаметно. Из передового дозора примчался егерь, сообщив, что место, где предполагалось устроить привал, готово к приему гостей – ничего подозрительного там не заметили. Травы на лужайке хватит для лошадей, вода в озерце чиста и пригодна для употребления. А еще на другом его берегу обнаружены многочисленные звериные следы. Если повезет, можно подкараулить крупную дичь, что не помешает: продовольствия почти не осталось.

Отряд пробирался по горному лесу. Если кто-то считает, что горный лес – это корявые кустарники, обступающие еще более корявые деревца, то он никогда не был в Нурии. Местные каштаны, ели и буки верхушками небо подпирают, их втроем не обхватить, а под ними, кроме редких папоротников и хвощей, ничего не растет – не хватает света. Даже в полдень здесь сумрачно, а к вечеру идти становится невозможно – глаза на ветках оставишь. Если вверх не поглядывать, кажется, будто через колоннаду храмовую пробираешься – мрачно, торжественно, и куда ни глянь, колонны понатыканы.

Когда Сеул выехал на опушку, он едва сдержал восхищенный возглас – столь прекрасное зрелище ему открылось. Лес обрывался внезапно – будто отрезало. Прямо за ним склон становился гораздо круче, резко опускаясь к крошечной долинке, приютившей озеро, по форме почти идеально овальное. Вода чище самого качественного хрусталя, со скального обрыва на противоположном берегу низвергается в несколько каскадов ручей, пряча свои струи в облаках мельчайших брызг, среди которых солнце вырисовывает радуги в несколько рядов. Под склоном – аккуратная полянка каменистого пляжа, чуть дальше по берегу к нему подступает лес, окружающий озерную чашу с трех сторон.

– Красиво, – прокомментировал невозмутимый Дербитто, проникшись красотой места. – Хорошо, что здесь не бывают высшие аристократы. Наверняка захотели бы изуродовать эту жемчужину очередным замком или виллой.

Тиамат, указав куда-то в заросли, сообщил:

– Там, в лесу, руины старые – от Древних еще остались. Очень может быть, остатки замка или виллы – в те времена аристократы не ленились сюда заглядывать. И дорога по склону осталась, правда, сейчас это едва заметная тропа, но следы былых работ остались. Раньше, покуда клингеры все не перерыли по пять раз, здесь частенько народ кровь проливал. Резали друг друга за старые клады или с горцами дрались. Веселенькое место было. Но сейчас сюда никто не заглядывает, да и мало кто знает про это благодатное озеро. Смысла продолжать путь нет – темнота застанет на голом склоне, среди осыпей, ночевка выйдет неудобной. А здесь ребята отдохнут, форели и гольянов наловят на уху, может, оленя подстрелят – в этом лесу их полным-полно. Я тут последний раз был года три назад, так мои ребята на том берегу секача завалили – клыки у него были с ладонь. Череп Эддихоту приволокли – так он от зависти меня чуть было не разжаловал: наш префект охоту обожает.

Рассказывал все это Тиамат на ходу, не забывая посматривать по сторонам. Сеулу наблюдательность полусотника нравилась: в этих местах она вещь полезная. Дозорные, конечно, свое дело знают, но в этом лесу сейчас может полк двигаться, и вряд ли его заметят. Чтобы разведчики успевали отслеживать все, их должно быть не меньше сотни.

Под копытами зашуршали мелкие камешки – лошадь вышла к пляжу. Дознаватель, не сводя глаз с озера, улыбнулся. Сейчас он отведет душу – искупается по-настоящему. Поход выдался долгий, а с гигиеной в горах дело плохо – кроме экстремальных умываний в ледяной воде крошечных ручьев, ничего больше не было. У Сеула остался кусок жесткого мыла с песком и дегтем – кожу оттирает до зеркального блеска. Жаль, нет чистого белья – спать бы лег как настоящий потомственный аристократ.