Разбойник - Сальваторе Роберт

Лорд Прайди тщательно обдумал эти слова, сознавая их правоту. Но он также понимал, что не может отослать принца Иеслника к правителю Делавала с пустыми руками. Как жаль, что этот молодой аристократ не добрался благополучно до устья реки! Тогда он смог бы выиграть некоторое время до следующего сбора средств на оплату защиты от Этельберта. В душе Прайди вскипела злоба против Разбойника. Теперь деньги для Делавала придется платить из собственного кармана!

– Назначь награду, – приказал он Баннаргану.

– Люди любят Разбойника.

– Но еще больше они любят деньги. Назначь такую сумму, чтобы они не смогли устоять. Пообещай, что любой, кто своими сведениями поможет поймать грабителя, получит возможность до конца жизни обедать в замке. Пообещай тысячу золотых монет. И еще, можешь посулить помощь братьев святого Абеля с их камнями тому, кто предоставит верную информацию, и даже членам его семейства.

Баннарган удивленно приподнял бровь.

– Магистр Бателейс не откажет мне в этом.

– Я распространю эти посулы в каждой таверне и на всех дорогах, – согласился Баннарган.

Прайди подошел к своему другу и положил руку ему на плечо.

– Ты всегда, сколько я помню, был моим другом и помощником, – сказал он. – И теперь мне нужна твоя помощь. Я поручаю тебе изловить этого негодяя. Он подрывает устои моей власти, Баннарган, а это последнее злодеяние угрожает безопасности всей страны.

Брови Баннаргана снова приподнялись, показывая, что воин считает последнее заявление несколько преувеличенным. Впрочем, нельзя отрицать, что действия Разбойника усиливают недовольство крестьян своим правителем.

– Крестьяне будут возмущены, если мы схватим и казним этого человека, – заметил Баннарган.

– Берниввигар сделает это за нас, я в этом не сомневаюсь. А люди очень скоро обо всем позабудут. Он напал на карету принца, а вдруг в следующий раз он решит напасть на меня? Вдруг он зарежет правителя в собственной спальне?

Баннарган нахмурился. В конце концов, Разбойник до сих пор убил только одного человека, да и то его собственным кинжалом.

– Излови его, друг мой, – настаивал Прайди. – Все солдаты и любые средства в твоем распоряжении. Найди и убей его как можно скорее.

Баннарган кивнул.

– Ты не должен был приходить сюда, – сказала Кадайль. – Тебе вообще лучше не показываться в городе этой ночью. Люди лорда Прайди ищут тебя повсюду.

– Как ты узнала, что я сегодня спас принца Иеслника?

– Спас? Ты хотел сказать – ограбил?

– Почему ограбил? Нет, я просто получил награду, моя госпожа. Я ведь сначала перебил всех поври, которые грозились убить молодого принца, а уже потом взял деньги.

– Но они рассказывают об этом случае совсем по-другому.

– А ты хотела, чтобы у аристократа хватило духу сознаться, что его кто-то спас? Да еще какой-то грабитель? – Брансен рассмеялся. – Нет, гордость принца Иеслника не позволит ему упомянуть эту незначительную деталь.

Кадайль наконец улыбнулась – и эта улыбка согрела сердце Брансена, но девушка все время испуганно озиралась, словно в любой момент ожидала появления солдат правителя Прайди.

– Наверно, мне надо было подождать, пока карлики покончат и с принцем, и с его женой, а потом уже забирать деньги, – продолжал Брансен. – Но тогда и ни в чем не повинные слуги тоже наверняка были бы убиты, а этого я не мог допустить.

– А ты мог допустить, чтобы поври убили принца? Разбойник пожал плечами.

– И его жену? – настаивала явно огорченная Ка-дайль.

– Скорее всего, не смог бы, хотя и не испытываю добрых чувств к правителям Хонсе и их подлым прихвостням.

– Они – наши защитники.

– Они защищают только самих себя, – возразил Разбойник. – Мне приходилось бывать в замке лорда Прайди, и могу тебя заверить, этому человеку не о чем больше желать.

– Он избран Богом, так говорят священники. Его род имеет божественное происхождение.

Разбойник при этих словах рассмеялся, хотя в глубине души Брансен понимал, что эта тема не должна быть предметом насмешек. Он был знаком с теорией «святости правителей» и в изложении братьев святого Абеля, и в изложении самхаистов. И те и другие старались таким образом заслужить благосклонность власти. Но мудрецы Джеста Ту считали иначе. Они полностью отвергали всякую связь между правителями различных народов и племен с Богом. Но крестьяне этого не знали; не знала и Кадайль, которую Брансен считал очень умной и сообразительной по сравнению с другими людьми.