Лисий хвост или По наглой рыжей моське - Жданова Светлана

Когда из ранок пошла чистая кровь, я в последний раз протерла грудь своего пациента (или подопытного?) слабеньким раствором, не рискуя прижигать больную кожу, и озадачилась. Теперь бы неплохо намазать чем-то бактерицидным. Коту я обычно прямо в рану сыпала порошок стрептоцида, а вот чем его заменить в условиях магического средневековья? Ну не подорожник же ему в раны совать!

– Есть что-нибудь обеззараживающее, чтобы намазать и замотать?

Рейвар не ответил, лишь отрицательно помотал головой. По окончании лечения… ладно, экзекуции, выглядел он, как свежепреставленный, что, разумеется, не добавляло мне оптимизма. Кожа вокруг раны стала красного цвета, а уж сама рана… даже страшно смотреть – похоже, я только ухудшила положение. Что неудивительно с такими кривоватыми, неприспособленными к целительству ручками. Такими только по клавиатуре стучать, а не хирургические операции делать.

– Попить дай, – тихо попросил Рейвар, отвлекая от важного, но крайне редкого для меня явления – пиления самой себя по живому. Эх, знаю я о своей абсолютной безалаберности и непрокости, но вот лишних напоминаний об этом крайне не люблю.

– Но хоть бинты-то должны у тебя быть! – возмутилась я, придерживая флягу.

– Напиться я и сам могу, до такого состояния ты меня еще не уморила, – огрызнулся Рейвар, из чего можно было заключить, что все не так уж плохо, но достала я его прилично. – Лучше найди рубашку. Бинты мне раньше особо и не нужны были – регенерация хорошая. Но от вас, хвис, хорошего не жди.

Понятненько, значит, добралась до него Юстифа. Вот поганка чернявая!

Я нашла рубашку, застегивающуюся спереди, очень похожую на наши, привычные. Только пуговички из перламутра. Красивые. Процесс одевания грозил растянуться надолго – Варенику было больно даже пальцами левой руки шевелить. И без того чуть волнистые волосы на висках взмокли и стали закручиваться, придавая бледному лицу с лихорадочно горящими щеками еще большую трогательность. Мне же было физически больно смотреть на Рейвара, всегда такого уверенного, подчас жестокого и невероятно сильного.

Правой, здоровой рукой он коснулся моей щеки, вытирая прорвавшуюся на свободу слезу. За ней потоком хлынули и другие. Я не всхлипывала, не рыдала, просто молча плакала, смотря на такого… дорогого мне нелюдя.

Ну как же так? У меня есть Нелли, есть Файта, Фарт и Мики. Они успели стать мне близкими и родными. Но дороже этого кареглазого полукровки для меня никого нет. И как я так умудрилась? Нашла к кому привязываться и кого любить.

Лиска, какая же ты нелогичная дурочка!

Выплакавшись, я предприняла вторую попытку одеть полукровку. Только не тут-то было – рана снова закровоточила. Сил ругаться у меня уже не осталось. Захотелось просто плюнуть на это дело и завалиться спать, оставив Вареника дожидаться Елну.

Тут в непутевую голову нашла путь на редкость прилипчивая и соответственно бредовая идея. А что, если лечить подобное подобным? Правда, во рту, как назло, пересохло и слюна стала вязкой, словно я хурмы наелась. Но идея продолжала штурмовать разум, и, пока Вареник отвлекся на второй рукав, я лизнула палец и осторожно провела им по ближней к шее ране. Украдкой, чтобы в случае неудачи меня не обвинили в попытке добить тяжелобольного. А то этот может!

В результате чуда не произошло, но ведь и хуже не стало… надеюсь. Так что, воодушевленная призрачным успехом, я повторила действия, только теперь набрав слюны побольше и смазывая уже воспаленную рану. За этим делом меня и поймали. Под грозным взглядом разом похолодевших глаз я широко улыбнулась и на всякий случай втянула голову в плечи. Для достоверности картины пришлось еще и глазками похлопать, состроив гримасу «я у мамы дурочка». Может, пронесет, а?

По шее я так и не получила: глянув на обслюнявленный участок кожи, Рейвар был вынужден признать, что моя афера удалась – покраснение и опухоль начинали спадать буквально на глазах. Вот даже не знаю, чему я больше обрадовалась – отмене головомойки, удачному лечению или тому, что хоть одна мысль, пусть даже самая бредовая, оказалась правильной!

Хвост, радостно подметающий пол, был со мной солидарен, в отличие от самого больного – Рейвар смотрел так же подозрительно. И пришлось несколько минут тратить на убеждение, благо аргументы на моей стороне. Долго еще мне пришлось обмазывать не такие уж и маленькие раны своей собственной слюной, отчего во рту очень скоро стало сухо, как в Сахаре. Пить же запретил Рейвар – ему лечение, похоже, начало доставлять удовольствие. С каждой минутой он чувствовал себя все лучше, с интересом поглядывая на мои ноги и в вырез рубашки, которую я впопыхах просто забыла запахнуть, а делать это сейчас означало спровоцировать. О том, как полукровка смотрел на мой рот, я лучше промолчу. У меня даже желание его лечить стало пропадать. Пока болел, казался таким беззащитным и трогательным до глубины души… теперь же ему на душу оказалось плевать, а потянуло на телесное.