Танец над бездной - Малиновская Елена

– Так проверьте еще,– резко встал император из кресла.– Она не могла уйти далеко. У нее слишком мало сил. Даже не знаю, как ей удалось превратиться в птицу… Ищите! Для вашего же блага очень надеюсь, что в следующий раз новости будут более обнадеживающими.

– Ваше величество… – Телохранитель все же решился задать еще один вопрос: – А вы не думали, что у них с Риеной был какой-то план действий? Вероятно, на материке Эвелину уже поджидали сообщники?

– Нет,– с явной неохотой ответил Дэмиен.– Вряд ли. Она практически не общалась с Риеной. Понятия не имею, когда та умудрилась передать Эвелине умение пользоваться этим видом надстихийной магии. В одиночку им овладеть практически невозможно. Высочайшей Эйре еще предстоит ответить за предательство своего сородича. Хотя это и к лучшему для меня. Ведь я на мгновение забыл, что связан с девчонкой клятвой. Такая беспечность могла окончиться для меня плачевно.

– А что прикажете делать с родом Старшего Бога?

– Пока – ничего. Во имя спасения рода Высокий Ронни будет во всем помогать мне. Даже отдаст в мои руки племянницу, если вдруг найдет ее первым. Тиора же слишком слаба и стара, чтобы управлять семейством. И тем более – помешать сыну. Так что куда бы ни отправилась Эвелина, но только не в родовое поместье. Ищите. И горе вам будет, если ее не найдете.

Лутий поклонился и удалился так же тихо. А Дэмиен подошел к окну, за которым лежала темная беззвездная ночь, и, сжав кулаки, прошептал:

– Ну где же ты, Эвелина? Я ведь чувствую: ты жива. И не надейся, что тебе удастся спрятаться от меня. Я все равно тебя отыщу, где бы ты ни была.

* * *

Беспокойно ворочался океан. Седые от пены волны вздымались над водной толщей. И вновь опадали, будто не море волновалось под крылом маленькой птички, почти обессиленной борьбой с ветром, а живое существо.

Когда любой другой давно бы сдался, она продолжала лететь вперед. На одном безумном желании выжить. Чтобы потом вернуться и отомстить.

Птица не знала, что однообразная бесконечная водная гладь сыграла с ней дурную шутку, лишив ориентиров. И она все дальше и дальше удалялась от материка.

Полноте. Разве может обычная птица пересечь океан?

* * *

Тягуче скрипели давно не смазанные колеса повозки. На охапке душистого сена, подложенной для удобства под спину, тряслась зрелая дородная женщина в цветастом платье. Она то и дело болезненно охала, когда телега накатывалась на особенно крупный камень, и аккуратно придерживала руками большой живот.

– Как дрова везет,– недовольно бормотала женщина.– Честное слово, как дрова. Надо будет попросить в следующий раз хоть тулуп кинуть. Все будет ехать мягче.

– Стой! – раздалось спереди. Телега дернулась и стала.

– Ну что там еще,– пробурчала женщина и, подобрав длинный подол, выбралась наружу.

Повозка остановилась на узкой прибрежной дороге. По одну руку высилась гладкая, словно отполированная, стена, по другую – змеилась трещинами обочина, круто скатывающаяся к кромке прибоя. Старая кляча испуганно поводила ушами и фыркала, настороженно косясь одним глазам в сторону обрыва.

– Что случилось? – поинтересовалась женщина, подходя ближе к сухонькому старичку в замызганной одежде.

– А я почем знаю? – огрызнулся тот.– Прямо к обрыву катит, окаянная, вожжей не слушается, словно угробить решила.

И мужичок замахнулся кнутом, намереваясь хорошенько приложить строптивую лошадку.

– А ну погодь,– перехватила его руку спутница.– Кажись, что-то чернеет среди камней.

– Не выдумывай,– сплюнул он.– Чему там быть? Эй, куды полезла? Стой, молодуха. Там же скользко, а тебе рожать на днях. С меня Иргон три шкуры сдерет, ежели случится чего.

Но женщина, уже не слушая возражений мужичка, ловко сползала по обрыву. Старику не оставалось иного, как, охая и причитая, последовать за ней.

Когда он спустился, женщина уже суетилась около непонятного вороха черного тряпья, который кто-то небрежно бросил на берегу.

– Чего зыришь? – злобно кинула через плечо.– Подсоби давай. Кажись, еще дышит.

Мужичок подслеповато прищурился, пытаясь понять, о чем говорит его спутница, и ахнул от неожиданности. На острой мелкой гальке лежала молоденькая девушка. Было удивительно, что она еще жива – настолько жестоко поступил с ней неведомый случай. Темные брюки и рубашка изорваны, по лицу стекает тоненькая струйка крови, рука вывернута неестественным образом.

Девушка чуть шевельнулась и застонала. Это привело старичка в чувство.