Куда исчез Филимор? Тридцать восемь ответов на загадку сэра Артура Конан Дойля - Фрай Макс

Тощий долговязый юноша с выбеленными солнцем волосами, глазами цвета штормового моря и облупленным носом стоит на пороге, улыбается до ушей.

- Печенье грязными руками не брать, малышне не больше одной ириски на рыло, деду Иштвану ром в долг не давать, калейдоскопы лежат под шкафом, если будут спрашивать рубиновые словари, сказать, что привезут на следующей неделе, - скороговоркой рапортует он. - Видишь, я все помню.

- Мишенька, - говорит Рада, - чудо мое, если бы ты был чужой ребенок, я бы тебя украла.

Уже потом, в саду, разлив по чашкам кофе, раскурив короткую черную сигариллу, говорит гостю так же ласково, как внуку:

- Мишенька, как же я рада, что ты меня нашел.

- Да я, в общем, давно перестал искать, - вздыхает тот.

- Потому и нашел, что перестал. Это же верный способ: когда что-то потеряется, надо сперва поискать немного, для очистки совести, а потом махнуть рукой, наплевать, забыть. И тогда оно непременно найдется, рано или поздно...

- Так или иначе, да-да, - недобро ухмыляется гость. - Я все твои присказки дурацкие помню до сих пор, представляешь? Куда ты тогда исчезла, Надя?

- Я вообще-то Рада, имей в виду. Ну что ты так смотришь? Можно подумать. Когда ты спросил, как меня зовут, мне вдруг захотелось сказать "Надя". Я, может, только потому и ответила тебе тогда, что ужасно хотела сообщить всему миру свое новое имя. И решила начать с тебя, раз уж спрашиваешь. Я бы, может, на месте умерла, если бы промолчала. Лопнула бы - пум! - и все.

- Чучело ты все-таки, - нежно говорит гость. - Самое прекрасное в мире чучело. Никогда больше ничего подобного не видел. Хотя искал, как ты понимаешь, целеустремленно. Куда ты тогда исчезла? Я же с ума сходил, а может, и сошел, не знаю, такие вещи со стороны виднее.

- Не было тебе тогда с чего сходить, - смеется бабка Рада. - Какой ум, откуда? Тебе же семнадцать лет было, Мишенька.

- Почти восемнадцать. Две недели всего оставалось до дня рождения. Я думал, мы его вместе отметим.

- Прости, мой хороший. Но мне все равно уезжать надо было. Не исчезла бы в тот день, уехала бы на следующий. Ничего не могла поделать, такая жизнь. Это я только с виду была такая волшебная девочка, вертихвостка, ветер в голове, а от работы никуда не денешься, и сына надо было от бабушек-дедушек забирать, ему же в школу... Ты бы упал, наверное, если бы тогда узнал, да?

- Я и сейчас упал бы. Но уже сижу. Хорошие у тебя кресла. Ты мне скажешь, куда ты тогда исчезла? Я так ничего и не понял. Потом отец приехал и тоже не понял. Сперва думал, в окно, но потом увидел, что оттуда никак не выберешься. Шестой этаж все-таки.

- Тем не менее он угадал. Подумаешь, шестой этаж, ты просто не знал, а я же цирковая девочка была, Мишенька, воздушная гимнастка, мне этот твой шестой этаж - тьфу. Я бы и сейчас с закрытыми глазами все повторила, только где он, твой дом, снесли уже небось или стоит?

- Стоит, что ему сделается. Так ты циркачка? С ума сойти.

- Не с чего тут с ума сходить, Мишенька. Подумаешь, циркачка. Еще и не так люди на хлеб зарабатывают. Мы в твой город на гастроли приехали, а я потом осталась еще на месяц, договорилась, что без меня обойдутся, я перед этим пять лет без отпуска, света белого не видела, ай, неважно! Важно, что они уехали, а я осталась, сняла комнату, валялась на пляже, а тут вдруг ты, такой красивый. Какой же ты красивый был, Мишенька, никогда таких не видела, ни до, ни после, я по уши втюрилась, сразу и навсегда, сказал бы: летим со мной в космос, - и полетела бы не раздумывая.

- Как же, в космос. Ты на земле-то со мной оставаться не стала, сбежала. Неужели просто по стене вниз спустилась? Как-то не могу представить.

- Да ну тебя, зачем вниз. Я к твоей соседке Вере в окно залезла, вернее, в форточку, у нее форточка была открыта, я заранее посмотрела. Ее, слава богу, дома не было, а если бы и была, не стала бы шум поднимать, она же меня знала, ни одного нашего выступления не пропустила, потом за кулисы приходила знакомиться, тосковала без цирка, а я одна из всей труппы язык глухонемых знаю, - представляешь, как она меня полюбила? Ни за что не выдала бы, хоть режь ее. Она вечером домой вернулась, я ей все объяснила, мы посидели тихонько, до ночи, и я пошла к себе, собираться, у меня же билет на поезд был, отпуск заканчивался, а тут еще Тима в школу надо отдавать, в первый класс, значит, дома без меня никак, и что прикажешь делать?

- Например, все это мне рассказать. Не приходила в голову такая идея?

- Приходила, конечно. Я собиралась и все откладывала, потому что - ну, расскажу я тебе, и что дальше? Ты же маленький еще был, Мишенька. И глупый. Потому что умных семнадцатилетних мальчиков вообще не бывает.