День револьвера - Уланов Андрей

— Франка, Марти — отгоните лошадей вниз и догоняйте нас. Мы пойдем внутрь… гоблин идет последним.

— Ы-ы, а если я застряну, кто меня подтолкнет?

— А ты не застревай!

В руке у Францески неожиданно появился предмет, по виду совершенно не подходящий к тонкой светлой фигурке. Мачете — длинное, с пятнами ржавчины на клинке и следами грубой ковки.

— Или я вскрою твое пузо и выпущу дерьмо, которым ты набит. — Полуэльфка ловко крутанула мачете вокруг запястья. — Спорю на две сотни, после этой операции ты станешь очень тонким и стройным.

— Эй-эй, — гоблин отпрыгнул назад, хотя «опасной близостью» и не пахло — Францеска крутила мачете ярдах в трех от пуза Толстяка. — Держи свою зубочистку подальше!

— А ты держи свой живот втянутым, вот как сейчас, а пасть — закрытой на замок. Как, договорились?

— Да что ты вообще…

— Хватит! — вмешалась китаянка, становясь между гоблом и Сестричкой. — Линда, утихомирь своих. У нас и так нервы на пределе, нечего лишний раз испытывать их на прочность. Если мы, зайдя внутрь, будем чаще коситься друг на друга, чем смотреть по сторонам, ни к чему доброму это не приведет. В этой пещере уже сгинули несколько сотен гномов, и одна Инари знает кто еще!

Я вздрогнул. Вдоль арки над воротами шла надпись — рунная, но явно не на привычном гномском — и при словах китаянки эти руны вдруг словно вспыхнули изнутри. Никто другой этого не заметил — то ли я один смотрел в ту сторону, а может, и мне просто почудилось… но холодок по спине скользнул. Надпись могла означать все, что угодно: «Добро пожаловать» или «Плата за вход: три фунта золотого песка с носа», но и «Оставь надежду всяк, сюда входящий» тоже имелось в списке вариантов. Гномы — народ упрямый, и кто знает, до чего именно мог прогрызть земную твердь ихний «Крот»? Ладно, если просто в спальню к очередному барлогу… а то ведь, говорят, что в некоторых местах и преисподняя не так уж глубоко, как принято надеяться.

— Кейн, ты что, заснул? Твоя очередь.

Я мотнул головой, пытаясь отогнать дурные мысли на манер мух, и, развернувшись боком, начал протискиваться в щель. Навстречу мне дул ветер — не очень сильный, но вполне ощутимый ветер из-под горы, с чужим, непривычным запахом.

* * *

Не знаю, бывал ли кто-нибудь из моих спутников прежде в гномских городах. Я — так уж точно нет. Мой опыт по части гномских жилищ был одномоментен и уходил корнями в детство. Когда мама взяла меня с братцем Филом к своей сестре, жившей в Мэриленде, мне было семь, а Филу как раз стукнуло двенадцать. Так вот, в городке Фредерик среди прочих достопримечательностей имелся и гномский магазин, свежезакрытый хозяевами после введения советом округа очередного налога на нелюдей. Уходя, гномы старательно заделали все возможные входы-выходы, но, разумеется, уже через месяц большей части этих преград не стало — хорошей доске всегда найдется место в хозяйстве, дюжине отличных гвоздей — тем более. Однако в ходы под магазином взрослые предпочитали не соваться — зато для местных ребятишек они оказались в самый раз. Правда, уже и мне нужно было здорово нагибаться, чтобы не бороздить макушкой своды узких подземных коридоров. Филу же и вовсе приходилось вставать на четвереньки — а ползти так с огарком в руке удовольствие сильно ниже среднего.

Сейчас же я был на треть выше себя тогдашнего и в здоровой руке намертво прописался «Громовой Кот» — так что мысль о коридорах под гномий росточек радовала меня еще меньше, чем братца Фила. Оставалось лишь надеяться, что, сделав двери под троллиный рост — на глаз ярда четыре в верхней точке створок — неведомые строители не забыли проложить к ним тоннель соответствующих размеров.

И, как ни странно, древние гномы действительно это сделали.

Начинавшийся за воротами коридор в ширину был футов тридцать пять — сорок, вверх же уходил овальный свод, смыкавшийся где-то там, высоко над головами. Думаю, окажись щель пошире, мы бы спокойно проехали здесь верхом…

…как это сделали наши предшественники. Свет фонаря в руках китаянки сотворил мир без полутонов, в его луче устилавшая коридор пыль казалась почти белой, а отпечатки сапог и маленьких подков — черными.

— Лучше погаси, — велела дарко, и каменные стены тут же подхватили её слова, перекидываясь ими словно мячиком: «Погаси… гаси… аси…». — Масло нам пригодится дальше.

— Но…

— Без «но». Здесь хватит света и для человеческих глаз.