Путь, выбирающий нас - Панкеева Оксана Петровна

Зеркало прояснилось и явило взорам присутствующих печального принца, восседавшего на спинке дивана. По дивану весело прыгали два одинаковых крошечных карапуза, восторженно хохоча и пытаясь достигнуть заветных ушей.

– Ну вы, мелюзга! – с претензией на внушительность произнес басовитый мужской голос. – Не троньте дядины уши! Ведите себя подобающе!

Монолог сурового воспитателя не возымел особого действия – малыши были еще не в том возрасте, чтобы понимать подобные речи.

– У них наследственность тяжелая, – с печальным сарказмом заметил Мафей. – К ушам неравнодушны, как и папенька.

– А чьи это дети? – полюбопытствовал Кантор, наблюдая за визжащими крохами с умилением, которого отродясь за собой не замечал.

– Как ты мог заключить из услышанного, племянники Мафея, – пояснил Шеллар. – Принц-бастард Макар и принц-бастард Назар, результаты арифметической несостоятельности принца Кондратия. Мафей часто навещает кузена и любит играть с его детьми.

Королева вдруг неожиданно шмыгнула носом и поспешно потянула из-за манжета платочек.

– Кира, ну что ты… – тут же засуетился его величество. – Ничего же не случилось…

– Сама знаю! – сквозь слезы огрызнулась Кира, утирая глаза платочком. – Я вообще ни при чем! Оно само! Не смотрите на меня, сейчас все пройдет!

Мэтр Истран легким движением ладони погасил зеркало и посоветовал:

– Ваше величество, я бы рекомендовал вам отдохнуть и успокоиться. Как мне кажется, разговор сегодня пойдет о вещах печальных, а вам не следует переживать и расстраиваться. Если вам будет угодно, дон Диего навестит вас лично, и вы сможете поговорить на любую приятную вам тему.

Королева сердито поджала губы и рывком поднялась.

– Я ненадолго. Минут через пять вернусь.

– Конечно, дорогая, – ласково согласился супруг. – Возвращайся.

Он проводил ее долгим печальным взглядом, а когда дверь закрылась и стихли шаги, жалобно вопросил:

– Мэтр, вы уверены, что все это после родов пройдет? Это точно?

– Ваше величество, будьте логичны. Если «это» началось в период беременности, значит, является ее следствием. И по окончании прекратится.

– Ненадежная какая-то у вас логика… – ничуть не утешился король. – Что ж, остается только надеяться… Кантор, теперь-то ты готов к серьезному разговору?

– Может, не стоит? – попробовал возражать Кантор, опять застигнутый врасплох энтузиазмом его величества. – Может, я как-нибудь сам? Мне не хочется об этом вообще говорить. Я понимаю, почему вам хочется, мы с вами вчера так славно жаловались друг другу на свою личную жизнь, и вдруг хлоп – и у вас, оказывается, все в порядке. Вам теперь неловко и хочется срочно сделать так, чтобы и у меня все оказалось в порядке. Возможно, вы даже уже придумали как. Но, может, все же не надо?

– Нет, я еще не придумал, – возразил король. Это было единственное возражение, так что по всем остальным пунктам Кантор, видимо, был прав. – Чтобы что-то придумать, мне надо точно знать, что именно требуется придумать, а я пока не знаю. Потому и хотел с тобой поговорить.

– А с Ольгой вы уже говорили? – поинтересовался Кантор. – Или поручите это Кире? Или… – он чуть заметно усмехнулся, припомнив давние жалобы королевского шута, – свалите этот щекотливый разговор на Жака, как вы обычно делаете?

– Нет, говорить с Ольгой я буду сам, если это вообще понадобится. Но прежде мне нужно выработать линию разговора, а для этого надо сначала определиться с тобой. На Ольгу мы лучше просто посмотрим, если ты не против и если мэтр окажет нам такую любезность…

– Пожалуйста, ваше величество, пожалуйста, – вздохнул придворный маг и проделал знакомую манипуляцию с зеркалом.

Кантор увидел незнакомую комнату, полную народу, – видимо, молодежь собралась у кого-то дома… а впрочем, нет, даже Ольга никогда не доводила свой дом до такого состояния. Больше похоже на мастерскую… Да, действительно, вот и холст на подрамнике, вокруг которого все собрались. А вот и автор неведомого шедевра, то ли ей удалось свое творение продать, то ли она его просто закончила, и теперь по этому поводу праздник. А вот и Ольга… Сейчас ее хорошо видно со всех сторон, и можно наконец рассмотреть в нормальном освещении ее новую прическу… О небо, что она сделала с волосами?! Как у нее рука поднялась обрезать четверть локтя чистого золота?!

– Изменилась, верно? – словно угадал его мысли король. – Я тоже заметил. Не только похорошела, но и поумнела.