Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров - Гудкайнд Терри

Его глаза сияли смертельным гневом.

— Ты веришь ей.

Кэлен сделала глубокий вдох, пытаясь восстановить самообладание.

— Я верю, что она видела будущее. Ричард, разве ты не помнишь, как она говорила, что я коснусь тебя своей властью? И чем это кончилось? Она оказалась права — но моя магия не повредила тебе, и мы получили возможность любить друг друга. Все обернулось к лучшему — а вспомни, как я боялась.

— Как твоя свадьба с кем-то другим может обернуться к лучшему?

Кэлен вдруг поняла, что это на самом деле: ревность. Ричард никогда раньше ее не ревновал. Она впервые видела его охваченным ревностью.

— Я солгала бы, если бы сказала, что знаю ответ на этот вопрос. — Кэлен положила руки ему на плечи. — Ричард, я люблю тебя, и это правда. Я никогда не смогу полюбить кого-то еще. Ты ведь веришь мне, Ричард? Я верю тебе и знаю, что ты не любишь Надину. Разве ты не веришь мне? Разве ты мне не доверяешь?

Ричард немного остыл.

— Конечно, я верю тебе. — Гнев в его глазах сменился печалью. Он разжал кулак, и амулет повис на цепочке. — Но…

— Но ничего! Мы любим друг друга, и это самое главное. Что бы ни случилось, мы должны верить друг в друга. Если мы не будем верить, то мы пропали.

Наконец он заключил ее в объятия. Кэлен знала, как он страдает. Она страдала не меньше. И ей было еще хуже, потому что на самом деле Кэлен не верила, что есть способ обойти предсказание Шоты.

Она взяла в руку незнакомый амулет. В центре, окруженный узорами из золотых и серебряных линий, горел рубин в форме слезинки и размером с ноготь большого пальца.

— Ричард, что это? Где ты его взял?

Он взял у нее амулет и посмотрел на него.

— Это часть моего костюма, как и все остальное. Я нашел его в замке.

— В анклаве Первого Волшебника?

— Да. Он принадлежал человеку, который во времена Коло был Первым Волшебником. Его звали Барах.

— Кара сказала, что ты нашел отчет о суде. Как тебе там понравилось?

Ричард посмотрел в сторону.

— Там было… красиво. Я не хотел уходить.

— Ты что-нибудь узнал из отчета?

— Нет пока. Он написан на древнед’харианском. Бердина работает над дневником Коло; мне придется заняться отчетом. Я только час назад начал его переводить, но далеко не продвинулся. Я беспокоился о тебе и ни о чем другом не мог думать.

Кэлен коснулась странного амулета.

— Ты знаешь, что этот символ значит?

— Да. Рубин означает каплю крови. Это символ первой заповеди.

— Первой заповеди?

Голос стал далеким, словно он говорил не ей, а себе самому:

— Это означает только одно и в то же время все: убивать. Однажды призванный к борьбе, ты должен убивать. Все остальное вторично. Убивать. Это твой долг, твоя цель, твой голод. Нет законов важнее и нет обязательств выше. Убивать.

От этих слов Кэлен охватил холод, а он продолжал:

— Линии — изображение танца. Убивай из пустоты и не мешкай. Заруби врага как можно быстрее. Убивай с уверенностью. Руби решительно. Врубись в его силу. Просочись сквозь брешь в защите врага. Убей его. Не позволяй ему дышать. Сокруши его. Убей его без милосердия к глубинам его духа. Это равновесие между жизнью и смертью. Это — танец со смертью. Это — закон жизни боевого чародея. Он следует ему — или он умирает.

Свернувшись калачиком в кресле, Кларисса подшивала новое платье, которое купил ей Натан. Он хотел отдать его швее, но Кларисса настояла, что сама подошьет, — главным образом для того, чтобы чем-то заняться. Она не знала, что делать со всеми платьями, которые он продолжал покупать ей день за днем. Она велела ему остановиться, но он не послушал.

Вернулся Натан, который обсуждал с солдатом по имени Боллесдун передвижение экспедиционного корпуса Джеганя. Это были те, кто разрушил Ренвольд, теперь Кларисса это знала. Она старалась не слушать разговоры Натана с его друзьями, потому что не хотела вспоминать тот кошмар. Натан говорил, что стремится покончить с убийствами, чтобы больше не было такого, как в Ренвольде. Он назвал это «тратой жизни».

Кларисса спросила Натана, когда он подошел:

— Я не могу чем-то помочь?

Он долго смотрел на нее.

— Нет, пока нет. Мне нужно написать письмо. Я жду гостей. Ты оставайся здесь. Я не хочу, чтобы они тебя видели. Ты не наделена даром, поэтому они не узнают, что ты рядом.

Кларисса уловила в его голосе тревожные нотки.

— Вы думаете, от них можно ждать неприятностей? Они не попытаются напасть на тебя?

Натан улыбнулся.

— Это была бы последняя ошибка в их жизни. Я установил здесь столько ловушек, что самому Владетелю до меня не добраться. — Он ободряюще подмигнул ей. — Можешь смотреть в замочную скважину, если хочешь. Пожалуй, тебе пригодится, если ты запомнишь их лица. Эти люди опасны.

Чтобы отвлечься от беспокойства, Кларисса принялась вышивать виноградные лозы и листья по низу платья. Натан писал письмо. Закончив, он встал и, заложив руки за спину, принялся расхаживать по комнате.

Когда в дверь постучали, он повернулся к Клариссе, приложил палец к губам и пошел открывать, по пути захлопнув дверь в спальню. Кларисса отложила платье и, опустившись на колени, приникла к замочной скважине.

Ей все хорошо было видно, потому что Натан широко открыл дверь. Две привлекательные женщины, на вид — ровесницы Клариссы, стояли в коридоре. За их спинами переминались двое юношей. Лица у женщин были сердитые.

Кларисса с изумлением увидела, что у каждой через губу пропущено маленькое золотое кольцо, такое же, как у нее.

— Провалиться мне на этом месте, — с презрением сказала одна из женщин, — если это не пророк собственной персоной. Мы так и подумали, что это ты, Натан, как всегда, суешься не в свое дело.

Натан усмехнулся и отвесил театральный поклон.

— Сестра Йоделла. Сестра Вилламина. Как я рад нашей встрече. А я — магистр Рал. Даже для вас, сестра Йоделла.

— Магистр Рал, — с насмешкой сказала сестра Йоделла. — Так мы и поверили.

Натан махнул рукой юношам.

— Винсент, Пьер! Очень рад снова видеть вас, мальчики. Пришли за советом? Или, быть может, хотите урок?

— По-прежнему слегка не в себе, старик? — спросил один из них.

Улыбка Натана исчезла. Он щелкнул пальцами. Юноша с криком упал на пол.

— Я сказал тебе, Пьер, я — магистр Рал. — В голосе Натана послышалась смертельная угроза. — Не испытывай меня больше.

Сестра Вилламина нахмурилась и, когда Пьер поднялся, что-то ему прошептала.

Натан сделал приглашающий жест.

— Не хотите ли войти, дамы? И мальчики пусть тоже заходят.