Летопись безумных дней - Малиновская Елена

– Когда это дело закончится, – невесело рассмеялся Мердок и тут же поправился: – Если оно, конечно, закончится благополучно для нас, то я разрешу тебе побить меня. Хранитель своих обещаний не забывает, не беспокойся по этому поводу.

– Договорились, – хмуро буркнула я, раздумывая, сошлют ли меня вновь в Запретный мир, если мой муж серьезно пострадает в результате этого действия.

Тем временем Мердок остановился на пересечении улицы с маленьким, тенистым сквериком. Там, в самой глубине парка, притаилось одноэтажное деревянное здание.

– Пришли, – удовлетворенно выдохнул Хранитель и резко втянул в себя воздух, словно принюхиваясь к чему-то. Прищурил глаза, что-то выискивая среди ярко-зеленой листвы деревьев, почему-то неодобрительно покачал головой. И смело первым шагнул на скрипучие ступеньки ветхого крыльца. Я в нерешительности огляделась по сторонам. Вроде бы стражники императора по кустам не прятались. На засаду непохоже. Ладно, где наша не пропадала. Авось прорвемся. И я бесстрашно поспешила за мужем.

В помещении было темно и прохладно. А может, мне просто так показалось после погожего солнечного денька. Мердок настороженно стоял на пороге, не спеша заходить в комнату, а я мялась за его спиной, с любопытством пытаясь хоть что-то разглядеть.

– Наконец-то вы пришли, – вдруг раздался знакомый голос, и откуда-то сбоку выступила неясная светлая тень. Хранитель небрежно прищелкнул пальцами, зажигая несколько магических огоньков, и отважно сделал шаг навстречу Милорну. Тот зябко повел плечами, с неодобрением огляделся, будто недоумевая – что он делает в таком заброшенном месте, но приветливо кивнул начальнику Управления.

– Здравствуй, Мердок, – сказал он. – Элиза, рад тебя видеть. Я просто счастлив, что вы разобрались с той маленькой проблемой из подвалов Управления.

– Счастлив? – изумленно вскинул брови Хранитель.

– Да, счастлив, – терпеливо повторил император. – Что тебя удивляет, Мердок? Элиза – моя сестра, и я не хотел бы, чтобы она пострадала.

– Странно слышать это от человека, который вручил ей меч и пророчество, отправив убивать людей, – хмыкнул мой муж. Затем с сомнением посмотрел на пару ветхих, продавленных кресел, красовавшихся практически посреди комнаты, но все же осмелился присесть на одно из них.

Его примеру последовал и Милорн. Лишь мне места не хватило. Пришлось юркнуть за кресло Мердока и притаиться там, жадно внимая разговору.

– Я никогда не желал смерти своей сестре, – пожал плечами император, стараясь не прикасаться лишний раз к полусгнившей обивке мебели. – Иначе не отговорил бы ее от ритуала, согласно которому она первая должна была принести себя в жертву этим мечом. Я понимаю, что ты сейчас негодуешь, Мердок. Но позволь мне объяснить. Поверь, все не так просто, как кажется.

– Я внимательно слушаю, – спокойно произнес Хранитель.

Милорн посмотрел на меня ласковым взглядом, затем тяжело вздохнул и сказал:

– Я не собираюсь оправдываться перед тобой, друг мой. Поскольку уверен, что тогда поступил правильно. Знаешь, если сейчас можно было бы начать все сначала, я опять выбрал бы такой же путь.

С моего места было великолепно видно, как побелели костяшки пальцев моего мужа – с такой силой он вцепился в подлокотники. Но Мердок промолчал. Лишь с нарочитым равнодушием откинулся на спинку кресла, приготовившись терпеливо слушать рассказ императора.

– Мердок, – издалека начал тот, – ты ведь наверняка помнишь, что именно я познакомил тебя с сестрой. Конечно, тогда у меня в мыслях не было никакого тайного умысла. Но когда вы посетили Плетельщицу Судеб и она даровала разрешение на брак… Тогда-то я и понял, что судьба дает мне небывалый шанс, которым будет грех не воспользоваться.

– Шанс? – переспросил Мердок. – Шанс угробить свою сестру? Изгнать ее из этого мира? Или шанс развязать гражданскую войну, утопив Дареор в крови? Я не понимаю.

– Брось, – усмехнулся Милорн. – Ты уже раскусил мой план. Думаю, задолго до того, как потащил Элизу на свидание с обгоревшим чудовищем в подвале. Потому как иначе ни за что на свете не подверг бы жену такому риску. А так ты страховал себя. Элиза могла бы не поверить твоим словам по поводу моего участия в этом деле. Однако против вернувшейся памяти не поспоришь. Иного пути не было. Я ведь успел прекрасно изучить тебя за столетия нашей дружбы. Больше всего на свете ты боишься, что кто-нибудь причинит моей сестре вред. Пожалуй, так даже мать не трясется над своим ребенком. Хотя Элиза сейчас ничем не отличается от неразумного дитя. Я абсолютно уверен, что если бы тебе не стало известно, кто на самом деле стоит за всем этим делом, ты бы ни за что не выпустил мою сестру из той маленькой, уютной камеры. Даже если бы ей пришлось сидеть в заключении не один год.