Принц драконов - Роун Мелани

— Далеко отсюда до Речного Потока… — без всякой связи произнес он.

— Это я знаю! — Услышав в своем голосе истерические нотки, Сьонед закрыла дверь, прижала ладони к дереву и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Когда она повернулась, брат сидел верхом на стуле, держа в руках чашу вина. Принцесса уперлась кулаками в бедра, вздохнула еще раз и приказала:

— Рассказывай!

Давви осушил чашу одним глотком.

— Налей мне еще. Надеюсь, это не уронит твое достоинство принцессы? Плесни и себе заодно…

— Немедленно говори, почему ты приехал сюда с половиной своих людей, иначе я вылью этот кувшин тебе на голову! — Она наполнила его чашу, а затем последовала совету брата и налила немного себе.

— Если бы это была половина моих. людей… — вздохнул Давви, держа чашу обеими руками. Локти его уперлись в колени, плечи сгорбились. — Ролстра добился своего. Он получил нашего молодого принца…

Сначала Сьонед решила, что речь идет о Рохане, и очень удивилась, как брат сумел узнать это. И только через минуту до нее дошло, что речь идет о принце Ястри, шестнадцатилетнем сыне их родственника, умершего от чумы Халдора Сирского.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

— Я был в Верхнем Кирате, когда к принцу прискакал гонец от Ролстры. Тогда никто из нас не подумал ничего дурного. Ястри неплохой парень, просто слишком молодой и честолюбивый. Они с Ролстрой проводят военные маневры на равнинах Каты. Военные маневры, — повторил он, мрачно глядя на сестру. — В кавычках. Я должен был присоединиться к ним. Но вместо этого прибыл сюда. Он мне седьмая вода на киселе, а ты — родная сестра.

Наконец Сьонед поняла, что кроется за словами брата, и страшно побледнела.

— О Богиня… — прошептала она, отчетливо вспоминая карту, которая висела в кабинете Рохана. Мериды на севере, Ролстра и Ястри с войсками на юге… Ни один здравомыслящий принц или принцесса не могли не видеть таившейся в этом смертельной угрозы.

— Конечно, ты знаешь, что за всем этим стоит верховный принц, — продолжал Давви. — А Ястри идет у него на поводу. Под предлогом обучения мальчика искусству полководца, которым обязан владеть каждый принц, а Халдор умер, не успев передать сыну военную науку, Ролстра получит его войска и использует их для захвата Пустыни. Сьонед, он только в дне пути от Фаолейна. Если потребуется, я приведу к тебе всех моих людей. Договор с Сиром теперь не стоит и ломаного гроша. Ястри уже нарушил свою клятву передо мной и всеми атри страны, угрожая Пустыне.

— Но…

— Ты хотела выслушать меня, так дай закончить. — Он глотнул из чаши и выпрямился. — На твоем месте я немедленно передал бы лорду Чейналю приказ готовиться к войне. Ролстра найдет предлог, чтобы пересечь границу. Возможно, Рохан, с его языком мудрого дракона, сумел бы отговорить верховного принца, но я в этом сильно сомневаюсь. Я убедился, что после Риаллы Ролстра спит и видит, как бы устранить Рохана со своего пути и прибрать к рукам Пустыню… или передать ее меридам, что одно и то же.

— Рохан… — Она с трудом выговорила это имя и умолкла, гневно глядя на свое кольцо с изумрудом. — Мериды собираются напасть на Тиглат. Я только что получила сообщение на солнечном луче. Наши силы будут раздроблены, Давви. Я собиралась объявить смотр и направить их всех…

— Клянусь Богом Бури, вот и предлог для Ролстры! Мериды перейдут границу, и тут же вступит в силу этот проклятый договор о взаимопомощи. Верховный поступит очень просто: пересечет Фаолейн, притворяясь, что идет на помощь к Рохану. А путь до Тиглата неблизкий, и на нем может случиться все, что угодно…

— Теперь это не имеет никакого значения! — выкрикнула Сьонед. — Ты не знаешь главного. Рохан у Янте! Она держит его в Феруче!

Давви широко открыл глаза, уронил чашу на пол и протянул руки к сестре.

— Ох, Сьонед… — прошептал он. Ужасно хотелось заплакать. До того, как в Речном Потоке появилась леди Висла, брат и сестра были очень близки.

Сьонед с радостью взвалила бы свою ношу на Давви и поручила ему исправить зло. Но это было достойно только маленькой девочки, а Сьонед давно выросла. Она не могла даже выплакаться в руках брата, переставшего быть ей родным человеком много лет назад; впрочем, ничьи объятия на свете не принесли бы ей утешения, кроме объятий мужа.

Сьонед высвободилась и поняла, что все еще держит в руках чашу с вином. Она сделала большой глоток и решительным жестом убрала со лба волосы.