Профессия: ведьма - Громыко Ольга

– Но вы же сказали…

– Что я сказала?

– Вы упомянули о задании, – терпеливо напомнил синеглазый.

– О каком задании? – живо заинтересовалась я.

– Зачем вы приехали в Догеву? – не выдержал Старейшина.

– Ну вот, наконец-то вопрос по делу, – наиграно обрадовалась я. – А то мне уже надоело чувствовать себя наивной провинциалкой на крючке у профессиональных шулеров с краплеными картами.

«Шулеры» заулыбались, криво и натянуто. Если бы мы действительно играли в карты, пойманные за руку мошенники без шума вернули бы мне деньги или вытащили ножи. Догевские прохиндеи продолжили игру как ни в чем не бывало.

– Да что вы, никто не пытается с вами играть. Мы просто хотим вам помочь, и нам это удастся гораздо лучше, если мы будем знать, какого рода помощь от нас требуется.

– Правда? – Я иронично вздернула правую бровь. – А мне казалось, в помощи нуждаетесь как раз-таки вы.

Старейшины наперебой стали уверять, что не нуждаются в моей бесценной помощи. Лён молчал, изучая свою тарелку и изредка тыкая в нее вилкой. Выглядело это так, словно в салате копошились тараканы.

– Зачем же вы тогда обращались в Ковен Магов? – бесцеремонно перебила я. – Как говорит в таких случаях городская стража, «предъявите преступный элемент или платите за ложный вызов»!

Пойманный на слове, синеглазый осекся и кинул беспомощный взгляд на коллег по Совету. Бедолага напоминал охотничью лайку, засланную в берлогу к спящему медведю и обнаружившую, что медведь не спит. Несчастный песик не знал, что ему делать дальше, а коллеги в нерешительности толпились у норы, оглядываясь на охотника, всецело поглощенного салатом. Как-то странно Лён себя вел, отдавая Старейшинам ведущую партию в переговорах. Женская интуиция сродни телепатии, и я не ошиблась, придя к выводу, что Старейшина чувствует себя так же непривычно в шкуре дипломата, как баран – в роли пастуха. Похоже, что из-за меня Лён рассорился с Советом и теперь злорадствует, со стороны наблюдая за советниками, тонущими в болоте лжи и недоговорок.

Старейшина сделал еще одну попытку прояснить безнадежно замутненную ситуацию:

– Со времени последнего нападения прошло две недели, а раньше монстр появлялся каждые два-три дня. Мы считаем, что он больше не представляет опасности для жителей Догевы.

Более дурацкого аргумента мне еще никто не приводил. Они что, поклоняются этой твари? Знавала я одну дремучую деревеньку, жители которой ежемесячно приносили жертвы бурому дракону, проживающему по соседству и якобы способствующему плодородию и плодовитости. Но никакая плодовитость не могла компенсировать убыль съеденного населения, и деревня опустела за считанные годы, после чего дракон сделал слабую попытку повысить плодовитость Стармина, но там в его помощи не нуждались и обстреляли благодетеля из баллист и катапульт. При вскрытии в брюхе чешуйчатого гада обнаружили целый склад цепей и кандалов, сковывавших жертв непосредственно в момент поедания, что красноречиво свидетельствовало об их решительном несогласии с политикой деревни. Неудобоваримый инвентарь был передан на нужды тюрьмы и очень пригодился – сталь, закаленную желудочным соком дракона, не брали даже алмазные напильники.

– А Лён сказал, что представляет, – настаивала я.

Фамильярная ссылка на Повелителя Догевы их добила. Я слизнула соленую капельку с нижней губы. Вот вам и кровяной привкус. Испереживавшись в ожидании укуса, я искусала сама себя!

Поверженные Старейшины еще пытались робко возражать: дескать, Лён преувеличивает, что свойственно молодости (сами они выглядели на тридцать – тридцать пять лет), а вообще все в порядке, все уляжется само собой («В гроб», – ехидно добавила я, чуть опьянев и несколько раскрепостившись), не правда ли, Повелитель?

Лён неопределенно пожал плечами, чем окончательно убедил меня в том, что дело нечисто.

Из вежливости допив бокал и доев отбивную, я откланялась. Меня не удерживали – нам всем было о чем подумать, а если мысли на одну тему, но с разных точек зрения, то думать лучше по отдельности.

Конечно, мне помогли подняться, довели до двери, рассыпались в комплиментах, пожелали спокойной ночи, доброго здоровья и прочей ерунды. Эриус вызвался меня проводить, я отказалась и по пути чуть не снесла лбом ель на повороте тропинки. Конечно, я ушла не сразу – постояла, подслушивая, у двери, но вампиры погасили свечи и перешли на драматический шепот, и до меня доносились только шипящие и свистящие звуки. Пришлось идти домой, нащупывая руками ели, благо тучи разошлись и месяц выглянул. Темный лес, прыгающие тени и скрипящие ветки меня не страшили – я их просто не замечала, погруженная в свои нелегкие думы. Да и вообще, чего можно бояться в городе вампиров?