Верные враги - Громыко Ольга

Устрашися бабки злой:

Как заедет лаптем в глаз —

Помолися, дайн, за нас!

– Эй, вы мне сейчас вообще костер задуете! – забранился гном, пытаясь полами кольчуги прикрыть вконец зашуганный огонь под котелком.

Лично я Шалиску на поле боя не видела и даже следов ее не чуяла; сдается мне, что гном приплел оную просто для веселья. Хотя с нее станется...

– Храйк, помнишь песню, которую ты пел в корчме перед моим уходом? Неужели ты уже тогда догадывался, чем всё это закончится?

– Все барды немножко пророки, – подмигнул мне полуэльф. – Нет, не знал, конечно. Но мне захотелось сложить и спеть эту балладу именно так и тогда, а музы, как и вещие сны, ниспосылаются нам свыше – откуда им, разумеется, виднее.

Между троллями, а то и между их ногами прошмыгнула перепачканная сажей Вирра. С радостным писком вскарабкалась по мне, как белка по елке, и повисла на макушке, тьфу, шее.

– Ой, Шелена! А я за тебя так волновалась, так волновалась!

– Я за себя тоже. – Я привычно придержала малявку левой рукой, правой принимая долгожданную кружку. – Ну и за тебя немножко.

Полуэльфка заливисто рассмеялась, мне аж ухо заложило.

– А мы тут с дядей Храйком песенку пели, слышала? Все хлопали!

– Бери ее в ученицы, Храйк, – пошутила я, – голос у нее знатный – громкий!

К моему изумлению, менестрель невозмутимо кивнул:

– Почему бы и нет? Не знаю, как насчет великой певицы, но освистать ее уж точно никто не посмеет! Поедешь со мной в Выселок, Вирра?

– Ну... – Девочка вопросительно глянула на меня. – А как же...

– Я буду вас навещать, – убедительно солгала я. Впрочем, кто знает?

– Поеду! – просияла мелкая. – Шелена, а ты правда не обидишься?

– Упаси боги! Напротив – обрадуюсь, что наконец-то тебя сбагрила.

Вирра звонко чмокнула меня в щеку, спрыгнула на землю и снова куда-то улизнула – не иначе как собирать трофеи. Малявка у нас была попрактичнее иных взрослых.

Я чокнулась с Храйком.

– А как поживает гениальная баллада о великой битве? Сочинил?

– Кое-что набросал, – с достоинством ответствовал рыжий, похлопывая себя по карману с туго скрученным пергаментом.

– А про меня там есть?

– И про тебя, – лукаво подтвердил Храйк.

– Ну спой, – не утерпела я. Со всех сторон полетели смешки, свисты и крики «Просим, просим!».

– Всему свое время, Шелена. – Полуэльф с загадочным лицом взял сложный аккорд, переливчатым волчьим воем раскатившийся от леска до леска. Аж сосульки на деревьях зазвенели. – А то потом опять будешь жаловаться, что накаркал!

– Вот еще, жаловаться! Спросить уже нельзя?! – Храйк лишь иронично поцокал языком и, склонив голову к лютне, продолжил терзать струны на предмет тягучей, но не лишенной своеобразной прелести мелодии.

– Хоть не пошлятина какая-нибудь? – подозрительно уточнила я.

– Обижаешь. Когда это я пошлятину сочинял?

– Да постоянно. «Одинокий козопас», например!

– Там же одни аллегории!

– Зато какие! У троллей уши завянут!

«Просим, просим!!!» —грянуло с утроенным энтузиазмом. Эльф охотно начал наигрывать вступление, я плюнула и пошла дальше.

– Эй, вараака хвостатая, стой!

Когда тебя хватает за плечо скальный тролль, остановиться придется в любом случае.

– Во. – Вождь за шкирку сунул мне рыжий попискивающий комочек. – Это из последнего выводка от моего кобеля, самая бойкая. Я прикинул – вам, хвыбам, вместе хорошо будет!

– Да на кой она мне? – растерялась я. – Маленькая какая, мне и кормить-то ее нечем...

– Ну, сама тогда схарчишь, – невозмутимо посоветовал тролль, разворачиваясь ко мне спиной. Незримая тень пегого пса, которой полагалось бы стеречь Облачную Пещеру, преданно трусила за хозяином, тычась носом в привычно развернутую ладонью назад руку.

Я подняла щенка на уровень лица, мрачно посмотрела ему в глаза. Псинка восторженно завиляла хвостиком и попыталась лизнуть меня в лоб.

– У кого-то из нас не в порядке с головой, – проворчала я, пряча щенка за пазуху. Надо сходить к полевой кухне, попросить немного каши или хлеба. Хотя бы для гарнира, хе-хе!

...Лиару отыскали только на следующее утро. Под остатками стены, засыпанную снегом, до донца сжимавшую в руке боевой амулет...

Одна я видела, как стоявший у погребального костра Марен незаметно попятился и исчез в лесу. Лицо у него было весьма недвусмысленное. Я, посчитав, что трупов вокруг и так достаточно, чтобы развешивать их еще и по елкам, тенью потрусила следом.