Возвращение короля - Толкиен Джон Рональд Руэл

Разбудил Пипина шум голосов и стук железа о камень. Значит, прошли еще сутки — день в укрытии и ночь в дороге. Начинался рассвет, похолодало, по земле стелился промозглый серый туман. От разгоряченного Серосвета шел пар, но он гордо выгибал шею и не выказывал усталости. Вокруг стояли рослые люди в плотных плащах, а за ними была каменная стена. Стена в нескольких местах обвалилась, и возле нее, несмотря на раннюю пору, трудились мастеровые. В тумане посвечивали фонари и факелы. Гэндальф разговаривал с обступившими его людьми, и прислушавшись, Пипин понял, что речь идет о нем.

— Тебя мы знаем, ты Мифрандир,— говорил один, вероятно, старший.— Кроме того, тебе известен пароль Семи Ворот, значит, можешь свободно проезжать; но твой спутник для нас чужак. Кто он? Гном с северных гор? В такое время из всех чужеземцев мы пускаем в свою страну лишь мужественных и верных воинов, от которых можно ждать помощи.

— Я поручусь за него перед Денэтором,— ответил Гэндальф.— Что касается мужества, то его не ростом меряют. У моего друга за плечами больше битв и опасностей, чем у тебя, Ингольд, хотя ты в два раза выше его. Он едет прямо со штурма Исенгарда. Мы несем оттуда вести. Он очень устал, поэтому я не хочу его будить. Его имя — Перегрин, это доблестный муж.

— Муж? — с сомнением произнес Ингольд, а другие засмеялись.

— Муж! — крикнул Пипин, сбрасывая сон.— Никакой я не муж, хоббит я, а не человек, и значит не воин — но если нельзя иначе, приходится воевать.

— Ни один воин не представился бы лучше,— сказал Ингольд.— Что это такое — хоббит?

— Невысоклик,— ответил Гэндальф и, заметив, как при этом слове изменились лица вокруг, добавил:— Нет, не тот, а его соотечественник.

— И друг,— добавил Пипин.— Еще с нами был ваш земляк Боромир; сначала он меня спас в снегах на севере, а потом защищал от множества врагов, и его убили.

— Молчи! — прервал его Гэндальф.— Эту печальную весть первым должен узнать его отец.

— Здесь уже обо всем догадались,— ответил Ингольд,— ибо были нам дивные знаки в последнее время. Раз так, спешите в Город. Повелитель Минас Тирита захочет поскорее выслушать того, кто принесет ему прощальные вести о сыне, пусть это даже не человек, а…

— Хоббит,— произнес Пипин.— Я немногим смогу помочь вашему Повелителю, но в память о храбром Боромире сделаю все, что в моих силах.

— Путь добрый,— сказал Ингольд.

Люди расступились перед Серосветом, который направился к узким воротам, открывшимся в стене.— Поддержи Денэтора и всех нас добрым советом в тяжкую минуту, Мифрандир! Хотя говорят, что ты приносишь одни печальные и грозные вести!

— Это потому, что я прихожу редко и лишь когда нужна моя помощь,— ответил Гэндальф.— Если хочешь выслушать мой совет, то я думаю, что уже поздно браться за починку стен вокруг Пеленнора. Грядет большая буря, и лучшей защитой будет ваша храбрость и надежда, которую я несу. Ибо у меня не только плохие вести. Бросайте молотки, пора точить мечи!

— Здесь мы к вечеру работу закончим,— сказал Ингольд.— Это последний участок, и он меньше остальных будет нужен в обороне, потому что выходит на безопасную дорогу в дружественный Рохан. Ты знаешь что-нибудь о рохирримах? Они откликнутся на наш призыв? Как думаешь, придут?

— Да, придут. Но они выдержали не одну битву в последнее время. И эта дорога, как и все остальные, уже не безопасна. Будьте бдительны! Если бы не Ворон-Гэндальф, приносящий плохие вести, вы бы уже видели, как через Анориэн вместо рохирримов сюда идут вражеские отряды. Может быть, так и будет, причем очень скоро. Прощайте — и не проспите!

Гэндальф въехал на широкую полосу земли за Риммас Экор — так гондорцы называли наружную стену, на возведение которой ушло много труда. Ее построили, когда Итилиэн оказался под Черной тенью вражьей воли. Стена, не меньше десяти гонов в длину, описывала широкую дугу вокруг полей Пеленнора, отходя от гор, и к ним возвращаясь. На полях и террасах предгорий раскинулись над Андуином богатые и живописные пригороды. Расстояние от Больших Ворот столицы до самого дальнего северо-восточного участка стены равнялось четырем гонам. Там стена была особенно толстой и высокой, поднималась, как мощная крепость на обрывистом холме над узкой полосой приречной равнины. Рядом с ней была насыпана дамба, по которой от мостов и бродов Осгилиата через укрепленные ворота со сторожевыми башнями в Минас Тирит вела хорошая дорога. На юге и юго-западе от Города до стены было не больше гона; стена там подходила близко, потому что Андуин, огибая крутой петлей горы Эмин Арнен в Южном Итилиэне, резко сворачивал на запад, и стена строилась прямо на берегу реки, а за ней тянулись набережные и причалы для судов, прибывающих вверх по течению из южных провинций. Гавань называлась Арлонд.