Вернуться и Вернуть - Иванова Вероника Евгеньевна

Так что, кидайтесь, господа, кидайтесь!

Но, почему-то, кажется: не так уж много камней до меня долетит. Может быть, вообще ни одного. Потому что каждый хоть раз в жизни чувствовал себя беспомощным, уязвлённым и разъярённым одновременно. По разнообразным причинам. Лично я впадаю в такое состояние, когда судьба изящно делает подсечку и с удовлетворением наблюдает, как её любимая игрушка летит лицом вниз, прямо в грязь.

Вечер в компании поредевшего благодаря моим непреднамеренным усилиям семейства герцогов Магайон был познавателен. До предела. Давненько мне не приходилось слушать через силу. Слушать и, что самое неприятное, заносить услышанное в память. Очень и очень подробно. Тщательно. Бесстрастно. Зато потом, когда информация поворчала и улеглась в тёмной кладовой сознания, на смену вполне осмысленному поведению пришла истерика. Внутренняя, разумеется: не хватало ещё плакать на груди не слишком опечаленного утратой отца и оставшегося в живых наследника! Я и не плакал. Ни вчера, ни сегодня утром. Вчера я вообще был мало на что способен, за исключением…

Когда Мэй брезгливо сморщился и захлопнул перед моим носом дверь комнаты (а мне так хотелось с кем-нибудь поделиться пережитым за прошедший день!), эльф удостоился получасовой лекции на тему: «Что дозволено взрослым мужчинам, то никогда не понять соплякам». Я говорил громко. Горячо. С использованием самых грубых выражений, какие только смогли скатиться с пьяного языка. И как мне верилось в тот момент, говорил вполне убедительно, хотя и неконкретно. Кажется, даже стучал по деревянным панелям. Чем? Не помню. Хорошо хоть, не лбом.

Графини благоразумно не присутствовали при моём словоизвержении. Старшая – потому что имела удовольствие и раньше наблюдать мужчин в расстроенных чувствах, младшая… Наверное, мать ей всё доходчиво объяснила и посоветовала забаррикадироваться в комнате. Нет, я бы ни за что не стал шататься по девичьим (и не очень) спальням, но… В пьяном расстройстве вполне мог словом или делом обидеть милых хозяек.

Когда силы закончились (то есть, когда хмель полностью утратил своё очарование, превратившись в гнусное и отвратное существо, мрачно свернувшееся тяжёлым колючим клубком где-то в районе затылка), я решил-таки отойти ко сну. Аккуратно (как мне казалось) развесил одежду на спинке кресла. Перевязь с кайрами нашла пристанище на узком подоконнике, и клинкам было приказано: «Лежать тихо!». После чего мое практически бездыханное тело плюхнулась на постель, чтобы…

Глаза открылись ещё затемно.

Никогда не пейте «Дыхание пустыни» в больших количествах. Напёрсток – самая лучшая норма! Будете бодры и веселы сутки напролёт. А вот, если переберёте… Бодрость, конечно, никуда не денется, только сопроводится сие ощущение мелкой и совершенно неунимаемой дрожью всего организма.

Короче говоря, меня трясло. В сочетании с унылым настроением эффект достигался душераздирающий: хандра и полное неверие в собственные силы, основанное на… сущей ерунде.

Ну да, снова ошибся. Не в первый и не в последний раз. Но, фрэлл подери, почему мне больно? Почему сердцу никак не удаётся зачерстветь и перестать подпускать близко переживания? Потому, что не хочу взрослеть окончательно и бесповоротно? Очень может быть. Однако… Был ли я когда-нибудь ребёнком, вот в чём вопрос. А ответ… Ответ известен. Не был. Есть ли смысл горевать о том, чего никогда не знал, и пытаться удержать то, что мне никогда не принадлежало? Смысла нет. Я справлюсь. Обязательно. Сразу, как только. А пока…

Пока я хандрю.

Думаю о том, что произошло, и стараюсь понять, в какой момент пустил события на самотёк. Как обычно, вдумчивые размышления успеха не имеют. Ни малейшего. Всплеск эмоций был бы куда полезнее, но… Я сгорел ещё вчера. В тот самый миг, когда сказал: «Прощай!» очередной иллюзии, не выдержавшей убийственного столкновения с действительностью.

Самое противное: я понимаю его мотивы. Понимаю и принимаю. Да, несостоявшийся герцог был излишне беспечен, быть может, излишне бесчувственен. Но в его поступках мне виделось нечто большее, чем тупая обида на отца и брата. Нечто гораздо большее… Сила. Уверенность. Азарт. В общем, всё то, чем мне никогда не придется обладать. Ни в коей мере.

Да, он мне нравился, фрэлл побери! Нравился! Имею я право на личные пристрастия, в конце концов? Да, пожалуй, именно этого права у меня никто не отнимал. Пока. Хотя лабиринт симпатий и антипатий имеет свойство заводить разум в непроходимые дебри сомнений.